Не могу больше этого слушать. Притворяю дверь, слыша последнюю угрозу о том, что завтра об этом будет известно всей Франции.
Если Анна желает таким образом поквитаться со мной за те грехи, о которых я даже не догадывалась, что ж, да будет так. Никаких сил унижаться у меня уже не осталось.
Глава 7. Версаль
Моник хмуро наблюдает за тем, как девушка горничная в последний раз расправляет мои юбки.
Платье, пошитое из изумрудной ткани, присланной Астором, подходит идеально к моим глазам и золотистым локонам, убранным в высокую причёску. Вырез, на мой взгляд, слишком глубок, но распоряжения по пошиву отдавала маменька. Ни для кого не секрет, кого именно она хочет поймать на эту приманку. Всё в рамках приличия, но я чувствую себя дискомфортно. Корсет, затянутый туже чем обычно, душит меня, напрочь лишая воздуха, а ткань кажется мне болотной тиной, затягивающей в трясину.
– Ты выглядишь чудесно, – резюмирует Моник и добавляет, когда горничная оставляет нас наедине, – Клеменс, прошу тебя, одумайся! Знаю, я клялась не понимать снова эту тему, но Астор может подарить тебе так много!
– Но ничего из того, что мне нужно. – улыбаюсь я. – Моник, я ценю твою дружбу и заботу, но это моя жизнь. Это не блажь и не помешательство, поверь мне. Я просто знаю, что мы с ним – одно целое. Если бы я никогда его не узнала, то всё могло бы пойти совершенно иначе.
– Я проклинаю себя за то, что нашла эту пекарню «Дюсер». – бормочет де Жарр, вызывая у меня смех.
– А я признательна тебе за это! Моник, это судьба. Мы с ним обречены были встретиться, понимаешь?
Нет, она не понимает. Я и сама не верила ни во что подобное до встречи с Джозефом.
От одной мысли о нём, тепло разливается по моему телу. Я просто знаю, что не одна больше. Он незримо рядом, даже когда мы не видим друг друга. Стоит представить его перед глазами и весь мир кажется мне по колено. Если не это та любовь, ради которой стоит бороться, то я не знаю, зачем вообще людям стоит жить.
Я спускаюсь по мраморным ступеням особняка, наступая на испещрённые узорами камни и думаю о том, что поднималась и спускалась по ним бесчисленное количество раз, даже не замечая их цвета. Сейчас белый мрамор с серыми прожилками кажется мне мертвым и безжизненным, как и каждый предмет в гостиной, как и шершавые деревянные перила, обнимающие лестницу с обеих сторон.
Вдыхаю воздух в этом особняке, где я провела долгие годы, но он так не стал для меня родным. Дом там, где Он.
Я написала ему письмо обо всём произошедшем и попросила Моник передать его. Остаётся уповать на то, что у Джозефа есть план на экстренный случай. Если он скажет бежать, то я сбегу.
Ловлю себя на этой мысли и без сожаления оглядываю безликие предметы роскоши, собранные в нашем доме из тщеславия.
Плевать. Буду ходить ногами по голой земле, если придётся. Вот только я уверена, что Джозеф не даст нам пропасть. В нём есть и предпринимательская жилка и силы преодолеть любое препятствие. А я