Чаролес. Тахира Мафи

изнутри горло). Странно: Чаролес всегда славился своими жестокими зимами, но эта ночь казалась слишком холодной даже для него. И если Лейли была замотана почти до неподвижности, ее спутники были экипированы куда хуже. Отправляясь в путь, им хватило ума вооружиться тяжелыми зимними пальто и ботинками, но в этой земле они все же были чужестранцами, чьи кости не привыкли выносить подобный холод. Лейли невольно задумалась, как они его выдержат. Эти двое понятия не имели, на что согласились, и часть Лейли опасалась, что вскоре они попросту сбегут с криками. Лишь тогда она осознала, с какой поспешностью положилась на их поддержку, и немедленно себя за это возненавидела. Лейли была слишком гордой, чтобы принимать благотворительность, – но слишком умной, чтобы от нее отказываться. По правде говоря, ей никто раньше не предлагал помощь, и она просто не сумела оттолкнуть протянутую руку. Конечно, она сумеет ужиться с этими странными детьми в обмен на содействие; но смогут ли ее хрупкие гости пережить эту ночь?

      Лейли впилась в ладонь серебристыми кончиками пальцев и в отчаянии сжала челюсти. О, если бы она только могла – она бы куда охотнее умерла, чем приняла жалость случайных незнакомцев.

* * *

      Чем дальше они продвигались, тем глубже увязали в снегу. Вскоре все трое провалились по бедро; никто не знал, сколько им еще идти. Лейли мельком оглянулась на спутников, но до сих пор они не издали ни звука жалобы, и это вызвало у нее скупое уважение. А еще впервые за долгое время побудило сделать что-то доброе.

      Она резко остановилась, и Алиса с Оливером тут же последовали ее примеру. Лейли вот уже два года не испытывала желания делиться, но сегодняшний день был исключением во всех отношениях – а потому она извлекла из глубин плаща маленький кисет со спичками и предложила его содержимое гостям.

      Казалось, те не поняли.

      Алиса помотала головой.

      – С-спасибо, н-не нужно, – торопливо простучала она зубами.

      Оливер тоже покачал головой.

      – Зачем это?

      – Чтобы согреться, – ответила Лейли смущенно и – ничего, если я в этом признаюсь? – обиженно.

      – Од-дна с-спичка? – проговорила Алиса, продолжая дрожать. – Как м-можно с-согреться од-дной с-спичкой?

      Лейли отдернула руку, уязвленная отказом, и отвела глаза. Ее вдруг затопил стыд, что она вообще решила что-то им предлагать. Затем она со злостью выхватила из кисета одну спичку и быстро сунула ее в рот, мысленно поклявшись не утруждаться впредь благотворительностью.

      Алиса ахнула.

      – Что т-ты…

      Но лицо Лейли уже вспыхнуло свекольно-красным, и Алиса не решилась закончить фразу. Тело мордешора быстро охватил жар, и вскоре ее щеки приобрели здоровый розовый оттенок. Это тепло не жило долго, но всегда помогало перетерпеть самые суровые часы зимних бдений.

      – Что ты сделала? – наконец прошептал изумленный Оливер. – Ты правда сейчас съела спичку?

      Лейли было тепло и самую капельку сонно. Она медленно моргнула и улыбнулась,