– Теперь соскреби всю грязь.
Алиса смотрела на нее глазами, круглыми от страха.
– Что ты имеешь в виду? – прошептала она.
Лейли кивнула на воду.
– Сейчас он кажется чистым. Но когда ты закончишь, мы увидим, чего на самом деле стоят твои слезы.
Чтобы отмыть шесть тел, потребовалось семь часов. Руки покраснели и загрубели, пальцы онемели, а носы замерзли до потери всякой чувствительности. К концу ночи трое детей сами были едва не при смерти. Один мертвец оказался таким грязным, что тени не просто липли к нему – они покрывали его почти непроницаемым коконом, и Оливеру пришлось буквально сдирать эту темноту слой за слоем. К чести Алисы, она быстро оставила слезы, черпая силы из столь глубокого внутреннего колодца, что это не укрылось даже от глаз Лейли. Ее гостей переполняла невероятная решительность; за всю ночь с их губ не сорвалось ни слова жалобы, и Лейли наконец начала сознавать, что перед ней не вполне обычные дети. И что они, возможно, все-таки не намерены ей вредить.
Солнце сменило на дежурстве луну.
Небо начало неуверенно расцветать золотыми фиалками и одуванчиковой синью. У детей подламывались ноги от холода и почти не гнулись пальцы – но ночная работа была еще далека от завершения. Лейли (которая, между прочим, не более десяти часов назад в одиночку вымыла девять тел) еле шевелилась от усталости, но все-таки сделала одно финальное усилие: непослушными руками достала кучу прищепок и протянула Алисе и Оливеру по паре трясущихся горстей. Они принялись за дело молча и так медленно, будто двигались в молоке.
Наполовину промокших, наполовину замерзших мертвецов еще нужно было подвесить на бельевую веревку. Дети прицепили к тросу кольца и зафиксировали в них шеи, колени, локти и другие выступающие части тел – что под руку попалось. Развешенные на просушку, мертвецы покорно склонили голову на каменную грудь. Обмякшие конечности слегка покачивались на ветру – как и сырая одежда. Теперь на веревке висели пятнадцать трупов: шесть новых и девять старых. Наши герои отступили на шаг, чтобы полюбоваться работой, дружно повалились в снег и немедленно там уснули.
Вскоре их разбудило яркое солнце.
Золотая сфера парила прямо над головой, излучая тепло с жизнерадостностью, которая в нынешних условиях была по меньшей мере неуместна. Снег под шеями и щиколотками детей уже подтаял мягкими впадинами, а там, где они свернулись калачиками, вдоль изгибов тел выросли покатые холмы. Сонные, оцепенелые, мокрые до последней нитки, они наконец распахнули шесть затуманенных глаз навстречу новому дню.
Несколько птах слетелись на ветку в отдалении, чтобы обсудить утренние новости. Лейли заметила, как они за ней наблюдают, со стоном отвернулась и принялась растирать лицо.