уверенный в своей правоте, добивался изучения роли «авирулентных» микробов в эпизоотии чумы. Немногочисленные командировки, которые мне выпадали для замены отсутствующих по различным причинам врачей эпидотрядов, способствовали продолжению моих исследований. Так, в 1960 г., работая на территории Волго-Уральских песков в Кара-Айгырском эпидотряде, я обнаружил, что беременные самки местных гребенщиковых песчанок при введении им вакцины ЕВ погибали с типичными для чумы изменениями их внутренних органов. Позже эти факты были подтверждены исследованиями Н.Н.Хрусцелевской, старшего научного сотрудника Среднеазиатского н. и. противочумного института. На основании выполненной работы она защитила кандидатскую диссертацию о роли беременных песчанок в эпизоотологии чумы. Значительно позже врачи эпидотрядов стали периодически находить глицерин-негативные варианты микроба чумы в других природных очагах этой инфекции на территории СССР. В конце концов, после многолетних нервотрепок, необоснованных «санкций» в отношении специалистов, выделявших «неправильные» штаммы, к восьмидесятым годам и в научной печати было признано, что «с позиций сегодняшнего дня можно утверждать, что значение ферментации глицерина как признака, характеризующего глубокие изменения в биологии чумного микроба, переоценивалось. Вот так. Ну, а мне-то почти десять лет пришлось жить под подозрением в «неряшливости» при бактериологических исследованиях, в упрямом отстаивании своей правоты, раздражающем начальство.
К 1955 г. во всю реализовывалась идея Минздрава СССР о полной ликвидации природных очагов чумы на территории нашей страны. Это казалось предельно простым: раз уже известны все виды грызунов – основных носителей возбудителя чумы, значит, их нужно взять и уничтожить! В противочумных институтах, на станциях, в отделениях создавались истребительские отряды, которые забрасывали отравленное разными ядами зерно в норы грызунов. Ради увеличения продуктивности работ стали использовать авиацию. Для самолетов АН-2 – «кукурузников» придумали специальные распылители зерна, которое с бреющего полета рассыпали полосами по природно-очаговым участкам. За это изобретатели были удостоены Сталинских премий.
И дернуло же меня, в открытую, в разговорах, на совещаниях, конференциях критиковать такой метод профилактики чумы! Тогда еще не было на слуху понятия «экология», но и без того было ясно, что гибнут не только «естественные резервуары» чумы, но и птицы, такие как ни в чем не повинные жаворонки, дрофы, куропатки, вороны, орлы, да и ценные пушные хищники, отведавшие отравленной добычи. Ну, жалко же ее, Природу, мать нашу! Этим самым я вызвал очередное раздражение у руководства отделения и Гурьевской противочумной станции. Под разными предлогами меня все реже стали включать в состав противочумных отрядов, переключив на работу с бруцеллезом, сибирской язвой, туляремией. Чувствуя недостаточную
