– Я могу переодеться, – пожал плечами Аникей. – Вы говорили, что одежды у вас много. Или… нет?.. Почему-то вы все одеты в разное и не совсем, простите, новое.
– Да ну его, ёш его вошь!.. – начал было Колыч, но Злыдень его перебил:
– Мы одеты в свое, к чему привыкли. Оно внимания не привлекает. Когда истреплется – сменим, за нас не переживай. А вот тебе лучше не ждать, так что переоденься. Тряпки вон в том ящике, – показал он. – Фасон и цвет один, так что сильно не ройся, смотри только на размер. Твой, – «примерился» взглядом сталкер, – четвертый. И да, вот еще. Бери не кепку, а бандану, а то у тебя волосы слишком длинные, мешаться будут.
Фасон и цвет у одежды и впрямь особым разнообразием не отличались: прямые, как арестантские робы, только со множеством карманов, куртки и штаны болотного цвета; трусы, длинные носки – скорее, гольфы – и футболка – все черное; банданы и кепки – темно серые, в мелкую крапинку, «под камень»; высокие черные ботинки типа «берцев», только не на шнуровке, а на странной, словно клеевой, липучке.
Аникей Александрович переоделся, и Злыдень, как и обещал накануне, достал из большого ящика новенький, вкусно пахнущий смазкой автомат и поманил ученого к выходу. Обрубок пальца почти не болел – ныл, но терпимо, – так что ученый даже обрадовался: хоть какое-то занятие.
Неподалеку от входа в пещеру лежало широкое ошкуренное бревно, служившее, видимо, сталкерам вроде лавочки – байки на свежем воздухе потравить. К нему-то и направился Злыдень, кивком головы велев доценту следовать за ним. Там сталкер уселся, положил рядом автомат, магазин, картонную коробку с патронами и сказал:
– Ну что, садись давай, будешь учиться.
Тавказаков опустился на бревно и внимательно посмотрел на автомат. Это был не «Никель» и не «Печенга»; как ни плохо он разбирался в оружии, но зрительную память имел хорошую. Этот автомат… или что это было?.. даже цвет имел необычный – не черный, а светло-коричневый, скорее, песочный. И он выглядел как-то… современно, что ли, – толстенький, с торчащим вперед коротким черным стволом; весь такой красивый, даже на вид удобный. Он так и просился в руки! Но в руки взял его Злыдень. При этом сталкер принял такой суровый, деловой вид, что Аникей едва не рассмеялся. А тот начал менторским учительским тоном, сопровождая слова практической демонстрацией непосредственно на оружии:
– Вот наша главная огневая сила. Как она называется, нам сообщить не удосужились, и мы зовем ее «Машей» – потому что машинка и потому что красавица. – Злыдень даже поднес оружие к лицу и чмокнул в цевье.
А Тавказаков невольно вспомнил Плюха, который целую планету назвал Машечкой в честь своей бывшей возлюбленной. И вот опять Маша! Теперь уже автомат. Или винтовка… Почему, например, не Света? В том смысле, что из нее можно было бы нехреново кому-нибудь засветить. А еще в том, что до того как попасть в Зону, он сам был влюблен