Смотрю на любезно улыбающегося легата… Старательно вспоминаю его досье… Да, у дорогих мамочек тоже есть досье. Которое пополняется с каждым "выходом в свет". Все разговоры, ведущиеся в нашем присутствии, обрывки разговоров, все события записываются на сложносоставной браслет, обязательный для ношения вне нашей резервации. Я оставила его в камере хранения портальной станции, а сейчас он опять на мне. Эксперты резервации проанализируют эту беседу, а пока что… Имею я право разозлиться? Надоело выслушивать!
– Не надо тыкать мне в нос моей чистокровностью, благородный Вителлий! Ты сам больше чем наполовину чистокровный! И если, почти шестьдесят лет назад, твоя дорогая мамочка не пожелала тебя видеть, я здесь ни при чём! Не срывай на мне свою злость, полукровка!
Оскорбительное слово, подхваченное в другом мире возымело неожиданный эффект. Легат внимательно осмотрел меня посветлевшими от злости глазами. Так, как будто впервые увидел. И увиденное ему понравилось. Широко улыбнулся:
– Ты абсолютно права, кариссима. Приношу самые искренние извинения.
Захотелось надавать себе пощёчин, или перерезать собственное горло. Правильно Зигги меня дурой назвал. Легат не простит. Не умеет. Он так воспитан. Что ж, слово не воробей! Буду молиться, чтобы Зигги нашёл меня раньше, чем уйдёт консул Флавий.
– Завтра продолжим, кариссима. Без оружия. Ножом пользоваться ты умеешь.
– Благородный Вителлий…
Поднятая рука остановила вопрос. Легат Вителлий не желает со мной разговаривать. Молча отвёл меня в каюту консула. Как в тюрьме. Одна по коридорам я не хожу. Задумалась… В замке я тоже одна не ходила. Только в замке я была баронессой, а здесь – конкубина консула. И меня нет. Ни в одном архиве. Со мной можно сделать, что угодно. Меня нет. Поёжилась. Когда консула не станет… Меня защитит только статус дорогой мамочки. А, может быть, и статус не защитит.
Консул вошёл стремительно, как всегда. Поприветствовал легата. Положил мне руки на плечи, заглянул в глаза:
– Глаза грустные, Воробышек. Тебе скучно? Я могу отвезти тебя в поместье, но мне надо быть здесь.
– Мне не скучно. Я буду рядом с тобой, благородный Флавий.
– Я получил разрешение Академии. Завтра мы навестим нашего сына.
Разозлилась. Что сегодня за день такой?!
– Твоего сына!
Презрительная улыбка легата. А консул, с нажимом, повторил:
– Нашего. Нашего сына, Воробышек.
– Я не хочу! Я не поеду!
Благородный Флавий растерянно смотрит на легата, который насмешливо поясняет:
– Чистокровные со своими детьми не встречаются, Марк. Они им не нужны.
Стиснув зубы, проглотила первые слова ответа. Потом пояснила:
– Мой первый сын, рождённый от патриция Мария, пожелал меня увидеть. Когда куратор привёз меня в поместье патриция, пятилетний ребёнок обошёл вокруг меня, как недавно легат Вителлий, и сказал: