Я по настоящему забылся, только когда робкие лучи солнца засветили соседнюю крышу и когда мать начала греметь посудой на кухне.
Ласточки армейской жизни
Отправляли нас в начале июня. Провожающих собралось много, но плач, был умеренный. Слезы размазывали, но никто не рыдал. Война-то была не настоящая. А может и не война, а так, приедем, поедим солдатской каши и назад. Так хотелось думать. Вновь избранный президент клялся, что войну кончит на раз. И мы его избрали.
Целая колонна грузовиков выстроилась в четкий порядок. Мы одни можем восстановить конституционный порядок. Силища! Мощь! От одного вида могут спасовать, те, кто не захотел подчиниться, пошли против нового курса страны.
– Прощай Харьков!
Это кто-то сказал? Нет! Это было у нас в душе. Я среди заводчан. Лица у всех грустные, потерянные. Уже простились. Скорее, нечего тянуть.
– По машинам! – заорал звонко и зычно незнакомый капитан. Хорошее место военкомат. Хлебное. Он остается, мы уезжаем. Его всю жизнь готовили к войне, но как она случилась, на войну отправляют нас, тех, кого оторвали от станков, выдернули из цехов.
Капитан провожает с улыбкой. А что не улыбаться. «… Капитан, капитан улыбнитесь… Жил отважный капитан!» Жил, живет, и будет жить. А что будет с нами?
Отгибаем брезент. Кузнечная, Гамарника, проплыла в последний раз в глазах Лопанская стрелка, Вернадского, проспект Гагарина. Покровский сквер, фонтан «Каскад»… Вот уже скрылось из виду колесо обозрения в парке Горького.
– Прощай Харьков. Прощайте любимые лица! Что там у нас впереди?!
Крытые машины неторопливо тянулись по Полтавскому Шляху. Нас сопровождали менты с мигалками, проблесковыми маячками, сиренами. Торжественный прощальный эскорт родного города. Собственно никуда и ехать не надо было, только перебраться в соседнюю область: Лозовая, Барвенково, Изюм, а там, в двух шагах Красный Лиман.
Не успели оглянуться, как оказались на месте. Облупленная казарма была похожа на тюрьму. КПП со звездами на скрипучих выдвижных воротах, бравурная музыка из железных репродукторов, нары в три этажа, но светлые просторные классы из белого силикатного кирпича.
– Прибыли! – тоскливо сказал кто-то.
– А встречают с музыкой! – добавил другой.
– Может, так и проводят!? – невесело и глупо пошутил первый.
«Это уже будет не важно» – подумал я. Прошел слух, что солдаты срочной службы не будут участвовать в силовых акциях. Их задача на весь период только охранять, ходить в караулы.
– Хорошо бы так, но уж очень сомнительно, – сказал Димка Гаврилов. Он прежде работал фрезеровщиком во 2-м цехе.
– А почему нет, – вступил в разговор Новиков, красавчик из ОТК. – Это тоже служба. Дело ответственное, без этого никуда.
– Ага! Держи карман шире! – сказал Гаврилов и недобро посмотрел на Новикова. Он наверно не очень почитал смазливых мальчиков, но на войне