Что б я ни думал, где бы я ни был! —
Всё любимой известно всегда.
Шкаф по квартире с милой не двигал, —
он летает и сам иногда.
Рентген, ультразвук – игрушки ума,
куда им до взгляда зазнобы!
Я не болею, – она ведь сама,
как иммунитет. Все микробы
мне не страшны, присмирела волна
злой порчи, угрозы здоровью. —
Рядом есть та, что безмерно сильна
такой колдовскою любовью.
И я люблю её (Точно!) в ответ, —
да пускай это даже гипноз!
Счастливей меня никого, знаю, нет,
а на вечный вселенский вопрос
«В чём жизни суть?» я отвечу легко:
Только в том, чтоб летать нам вдвоём
к звёздам морей, и нырять глубоко
сквозь бездонных небес водоём,
сидя на лавочке в нашем саду…
Вам кажется, что это бредни? —
Так надо… С миром иначе в ладу
не могут быть скромные ведьмы.
Под краской останусь наброском,
В блокнотике – мысль сохраню.
Пишу я везде – даже в космос
меня посылали… На дню
сто раз пригожусь я ребёнку,
особенно если цветной.
Бывает, отложат в сторонку, —
тогда я беру выходной.
Точили меня чьи-то руки,
чтоб мог я острее писать. —
Я вытерпел все эти муки…
И вот что хочу вам сказать:
Ничуть о судьбе не жалею.
Мой грифель – алмазу родня.
Тоска – украшать вечно шею,
Уж лучше списаться в три дня!
На земле лежит собака, —
сжалась, уши у дворняги
к голове прижаты плотно.
Ей опять уснуть голодной
в этот вечер суждено.
И в глазах её давно
боль и страх, – не раз пинали,
матом крыли, вымещали
злобу даже без причины
эволюции вершины.
У меня в кармане пусто,
дать ей нечего… Все чувства
в жалости сплелись комок,
но пройти лишь мимо смог.
Увенчали пирамиду
мы цепочки пищевой. —
«Достиженье»!.. Но мне стыдно
за себя, за род людской.
Кто-то скажет: «Бестолково
пожалел – всего лишь пса».
Только смотрят в душу снова
мне собачьи те глаза…
СЛУХ абсолютный – это проклятье
(Фальшь станет всюду тебя раздражать);
ДОБР абсолютно – это распятье
(Зло с твоей шеи не будет слезать);
УМ абсолютный – это досада
(Глупость, где власть большинства, – образец);
Мудр абсолютно – это награда
(СЛЫШИТ лишь ДОБРЫХ и УМНЫХ мудрец).
Пространству не в кого влюбиться.
Есенин, Пушкин – те ушли…
А новые живые лица
красой не блещут, и пошлить
да эпатировать девицу —
Россию нашу, без конца
стремятся…