Особенно когда дело касается определенных политических событий.
С архивными материалами российского криминала проще, но в них нет главного – разыскной маеты. Ощущений опера, топающего по этажам дома, «отработки жилсектора», его встречи с агентами, разговоров с таинственными людьми, которые частенько, по злобе, или зависти, или сводя счеты, дают правильную наколку.
В рапорты и справки по делу попадает лишь десятая часть разыскных действий. Остальное сыщики держат в памяти. Вот это и есть подлинное. И когда опер делится с тобой воспоминаниями, появляется понимание не только криминальной истории, но и ощущение времени, в котором мы жили и живем.
Мне повезло, я еще застал таких крутых сыщиков, пришедших в МУР в развеселые времена НЭПа, как Алексей Ефимов и Илья Ляндрес, и был дружен с ними. В тридцатых начали работу в угрозыске Иван Парфентьев, Игорь Скорин, Владимир Корнеев.
Они уже ушли из жизни. Но мне, к счастью, удалось записать многие их рассказы. По сей день я дружу со многими муровцами. И не архивные бумажки, а их рассказы и есть подлинная история МУРа.
В 1950 году я переехал из района Тишинского рынка, знаменитого уркаганского района Москвы, в центр, на улицу Москвина. Здесь тоже был свой блатной мир, так называемая Вахрушинка, квартал доходных домов, построенных купцом Вахрушиным. У меня там образовалось некоторое количество знакомых. Блатные из этого квартала держали практически весь центр Москвы.
Однажды мне позвонил мой тамошний дружок Женька и пригласил на день рождения. Надо сказать, что Женька вырос в серьезной, по местным меркам, семье. Отец – известнейший медвежатник, отдыхал в солнечном Коми, брат – гитарист, бабник и весельчак, недавно вернулся с лесоповала из-под Архангельска, где тянул срок за квартиру профессора Филимонова, а мой кореш два года «отпарился» за палатку по малолетке.
В те суровые годы судимых близко не подпускали к армии, поэтому Женька трудился подсобником на стадионе «Пищевик», совсем неплохо боксировал и имел уже второй разряд.
День рождения младшенького брат Женьки устроил по первому разряду. Стол ломился от закусок. Из ресторана «Астория» были присланы шницели по-министерски. Ну и, конечно, водка, портвейн, шампанское и пиво.
За столом весь уголовный цвет Вахрушинки. На почетном месте сидел дядя Миша. Самый авторитетный вор микрорайона Михаил Ключарев по кличке Мишка Ключ. Некогда знаменитый вор-домушник. Сроков у него было столько, что хватило бы на целую футбольную команду. Он уже отошел от дел. Жил на пособие от общака да на долю, которую ему отстегивали воры за разработку серьезных операций.
В хорошую погоду он располагался в Вахрушинском скверике, курил папиросы «Норд», следил за порядком во дворе и приветливо раскланивался со знакомыми.
Я поначалу его даже не узнал. За столом сидел человек в дорогом, хорошо сшитом сером костюме, с золотыми часами на запястье. Волосы были тщательно зачесаны на пробор и отливали оловянным цветом.
Когда все уселись, дядя Миша поднял рюмку, пожелал Женьке фартовой жизни. Все чинно выпили.