– Так вы разве не арестовали этого вольноопределяющегося? – удивился Осипов.
– Не удалось. Кунцевича убили, а тут и Февральская революция подоспела.
Несколько дней Румянцев копался в архиве и все же нашел список раненых. Но вольноопределяющихся в нем было двадцать два человека. Причем с Западного фронта – пятнадцать.
Осипов и Тыльнер проследили закономерность в нападениях вольноопределяющегося, как в разработке именовали налетчика. Он нападал на людей, получивших деньги только в Московском промышленном банке.
Начали отработку этой версии. О получении клиентами крупных сумм знали постоянно четыре человека: три женщины и их начальник.
Он отпал сразу же. Партиец, награжденный за Перекоп самим Михаилом Фрунзе именным оружием, жил скромно и достойно.
Две молодые женщины тоже не вызывали подозрений. А вот третьей, Еленой Загряжской, надо было заняться серьезно.
Соседи по квартире на Большой Бронной, дом номер 6, отзывались о ней неплохо, но удивлялись, откуда у скромной банковской служащей дорогая мебель, несколько шуб, украшения и модные вещи.
Конечно, это не было поводом для ареста. Загряжская всегда могла сказать, что это подарки поклонников. Поэтому пришлось начать ее разработку. За ней пустили наружку. Через неделю выяснили, что молодая дама за это время побывала во всех модных кабаках и варьете.
Поклонников у нее было немерено. Наружка ходила за ней, пока Загряжская не пришла в квартиру на Большой Никитской, где проживал литератор Истратов. Справки о нем навели быстро. Действительно, занимается литературным трудом, но средства имеет немалые. Крупно играет в казино на Триумфальной, рискует на бегах, посещает самые дорогие рестораны. Литературным трудом таких денег не заработаешь.
Осипов для очистки совести заглянул в госпитальный список. Каково же было его удивление, когда он обнаружил там фамилию «Истратов».
Начали с Загряжской. Как только Осипов и Тыльнер обрисовали ей трагические перспективы будущей жизни, она разревелась и созналась во всем. Более того, Загряжская показала, что сегодня вечером Истратов опять пойдет на дело.
Осипов и Тыльнер уже изучили привычки и образ жизни вольноопределяющегося. Обед в «Метрополе» был для него неким ритуалом, и его Истратов не нарушал никогда.
Ровно в два пополудни Тыльнер зашел в ресторанный зал. Истратов сидел на своем любимом месте. Тыльнер подошел и сел за стол.
– Я вас