Николая Степанова полностью реабилитировали, он получил жалованье за все месяцы отсидки, его восстановили на работе и присвоили очередное звание.
А что же с теми, кто шил ему статью?
Да ничего. Они спокойно ушли на пенсию и работают в коммерческих структурах. Они даже не извинились перед офицером милиции.
Разбирая свой архив, я нашел фотографию, сделанную в июне 1960 года в парке «Сокольники».
На ней я и ребята из МУРа за большим столом, уставленным пивными кружками.
Как хорошо, что больше я никогда не увижу лица на фотографиях, замазанные черной краской.
А может быть, увижу?
Огонь на поражение
Жара. Мы только что выкупались в Доне. На несколько минут стало легче. Но ненадолго. Уходим в маленький летний домик с двумя террасами. В зависимости от движения солнца на одной – всегда тень.
Сидим на террасе, пьем зеленый чай. Дачный поселок будто вымер. Жара придавила людей. И только на соседнем участке мужик в пестрых трусах по колено, последнем достижении местного кооперативного движения, обстругивает рубанком шершавую доску. Дом у него основательный, зимний, обшитый покрытыми лаком досками.
Кажется, что жара не действует на него. Он работает споро, рубанок идет ровно, золотистая стружка, завиваясь, падает на землю.
– Видишь этого мужика? – спросил хозяин дома Володя. – Бывший исполнитель.
– Откуда ты знаешь? – удивился я.
– Знаю.
– А почему бывший?
– Отказался расстреливать работяг из Новочеркасска, которым в 1962 вышку влепили.
– Ну, отказался, а что дальше?
– Выгнали, из партии исключили.
– Откуда сведения?
– Серьезные люди говорили.
Я промолчал, но позволил себе усомниться. Людей, приводящих в исполнение приговор, в лицо знало ограниченное число сотрудников МВД и КГБ, которые об этом не распространялись. Даже прокурор, присутствующий при расстреле, не мог видеть их закрытые маской лица.
Поэтому я просто не поверил своему приятелю. Но история эта имела определенное продолжение.
Через пару дней меня пригласили на вечернюю прогулку на речной плавединице, имевшей праздничное название «Салют».
Каково же было мое изумление, когда я увидел соседа моего товарища, командовавшего этим увеселительным судном.
Ночью от Дона пришла свежесть, мы курили с ним на корме, и я напрямую спросил его, был ли он исполнителем.
– Кто вам сказал? – рассмеялся он.
– Сосед ваш.
– Господи, дивны дела твои, чего только не говорят обо мне в поселке.
– А правда-то есть?
– Есть, я действительно после окончания речного училища по комсомольскому набору попал в школу КГБ. Стал следователем. А в 1962 году отказался вести дело одного из участников беспорядков в Новочеркасске.
– Ну и что?
– Разжаловали, выгнали из партии, уволили из органов. Еле устроился