Звяканье панели уже не пугает меня. Кажется, будто начинаю привыкать к происходящему, но, как только, смысл текста на экране доходит до моего сознания, понимаю насколько ошиблась. Я не подготовила себя ровным счетом ни к чему. Становится ясно: до этого момента все было не так уж и плохо.
Я склоняю голову набок и с недоумением смотрю на текст: Анна играет за граждан; Ночью были убиты: Карина – гражданин, Тимофей – мафиози.
Что значит: Карина убита? Нет. Это ошибка. Я быстрыми шагами направляюсь к ее кабинке – хочу, как можно скорее убедиться, что она в порядке.
– Карина, ты… – я замечаю лежащую на полу подругу, которая после четырех пуль не издает даже предсмертных хрипов.
Сразу бросаюсь к ней и пытаюсь посадить, но ее тело беспомощно падает после каждой попытки.
– Нет… нет… – я не прекращаю надеяться на чудо, даже поднимаю ей веки.
Может быть, она умерла не сразу, но сейчас в ней не осталось ни малейших признаков жизни. А ее глаза такие же пустые, какими, должно быть, становятся мои собственные в этот момент.
Осознав, что потеряла ее, я плотно зажимаю рукой рот, чтобы не сорвать голос от рвущегося наружу крика. В голове проносится вся жизнь, неразрывно связанная с Кариной.
Мы познакомились в школе, когда главной фобией в наших жизнях был страх оказаться у доски. Даже не знаю, чего мы так боялись: плохой оценки, презрительного взгляда учителя или смешков одноклассников, но все становилось таким неважным, когда я смотрела на нее. И сколько бы времени не прошло, ее улыбающиеся глаза и усыпанное веснушками лицо, были одной из немногих отдушин в жизни.
Я вспоминаю ее родителей. Особенно, маму, Регину, эту властную расчетливую женщину, но разве она заслужила такое?
Вместе с Кариной исчезло абсолютно все: надежды, которые на нее возлагали, ее собственные и родительские труды для ее будущего, улыбающиеся глаза и бьющая ключом юная жизнь.
Как странно, что в такой момент я думаю о фотографиях в ее гостиной. Казалось бы, что такого особенного в этом элементе декора, но они значат намного больше – они передают все радости и печали, которые она пережила. Это линия ее жизни, и она заканчивается здесь, на игре, где она оказалась по моей вине.
Я понимаю, что ошиблась насчет последнего фото. Возможно, им станет фото Карины в фиолетовом гробу.
Что может быть проще, чем дышать? Но я не могу ни вдохнуть, ни выдохнуть. Кажется, что грудная клетка вот-вот разорвется. Чувствуется не просто тревога, я ощущаю беспощадный опустошающий страх. Из-за онемевших конечностей, мне не удается пошевелиться, не получается даже приподняться. Продолжая задыхаться, я падаю на спину, а в ушах пульсирует сумасшедшее сердцебиение.
У меня паническая атака? А может быть, инфаркт, и я умираю?
Но умереть мне не дают, хотя эта мысль даже начинает греть меня.
В кабине