4
Ночью со среды на четверг я снова был на кладбище, только в этот раз в теплой, но внушающей некоторые опасения компании. Двух бомжей я нашел на вокзале и пообещал каждому в конце трудов на две бутылки водки. И вот теперь они с лопатами ходили вокруг могилки, приноравливаясь или ища особого вдохновения.
– Так чё ты там найти хочешь? – все допытывался один из них, коренастый с синеватым лицом. Звали его Жора, и любой его взгляд сопровождала напряженная неприятная улыбка.
– Я же сказал, бумаги там у него под головой…
Жора хмыкнул и сделал первый копок. Тут же с другой стороны взялся за древко лопаты его коллега по вокзалу Сеня – тоже невысокий худощавый мужичок лет сорока.
Они отбрасывали землю на тропинку, пролегавшую между могилой Гершовича и оградкой соседней, более ухоженной могилы. Куча земли росла. Низкое синее небо дышало теплом, и какие-то птицы кричали время от времени отрывисто и глухо.
После нескольких перекуров молчаливые землекопы работали уже вяло и без энтузиазма. Наконец лопата Жоры ударила о дерево, и они ожили. Расчистили крышку гроба.
– Поднимать будем или так пороемся? – спросил у меня Жора.
– А если не поднимать, то крышку снять можно? – поинтересовался я, почему-то подумав, что бомжи лучше разбираются во вскрытии могил.
Жора деловито глянул вниз, в вырытую яму.
– Можно отодрать, а потом сверху приложить. Если даже чуток обломается – оно ему все равно до одного места!
Жора и Сеня подковырнули лопатами крышку неглубоко закопанного гроба и вытащили ее наверх. Лунный свет, сколь ни был он ярок, поддерживаемый мириадами звезд, все равно не смог осветить внутренности открытого гроба, лежавшего в разрытой могиле. Что-то темное и сплошное виднелось в нем. Я, наклонившись, ожидал увидеть хоть какие-то очертания тела, но тщетно. И запах оттуда, снизу, поднимался сладкий, словно корицей пропитанный.
– Ну чё? – спросил вдруг Жора. – Сам полезешь?
Я понял, что он обращается ко мне. Обернулся.
– Почему сам? Мы же договаривались… – возмутился я.
Вдруг сзади на мою голову резко опустилось что-то тяжелое. Оно накрыло меня глухим сачком из темной непрозрачной материи, будто я был бабочкой. И тут же, словно охотник за бабочками резко подсек сачок, я потерял равновесие, покачнулся и рухнул на теплую ночную землю, слыша удаляющийся