Друзья признали и враги —
Моя душа одета в телогрейку,
В резиновые сапоги.
Верую
Н. Б.
Пускай зима, снега, морозы,
На озере – метровый лёд,
Звучат печальные прогнозы
Да иностранные угрозы,
Но – Китеж всё-таки всплывёт.
Нам слали столько похоронок
За все прошедшие века!
Писали – при смерти ребёнок,
А слой озоновый так тонок!
Гуд бай, Россия. Всё. Пока.
Нам запрещали то и это,
Учили по-чужому жить,
Давали ложные советы,
Ссылаясь на «авторитеты»:
Нет, нет, не сможет Китеж всплыть.
Из-за границы привозили
Паскуднейших профессоров
И те нам головы дурили,
Мол, миф о Китеже сложили
Агенты вражеских штабов.
Нам географию меняли,
За бред платили гонорар,
Пожар бензином заливали,
Из книг страницы вырывали,
Где было слово Светлояр.
Нам говорили: «Глуповатый
И простоватый вы народ.
Для вас всё кончено, ребята,
Прошли вы точку невозврата».
…Нет, Китеж всё-таки всплывёт!
Ниночка, помнишь?
Березняк, и сосняк, и осинник,
И речушки скрипичный изгиб;
Натюрморт завершает в корзине
Крупный белый ядрёнейший гриб.
Шелест леса, по-русски певучий…
Всё настолько прекрасно вокруг,
Что нельзя ни насколько улучшить
Даже силой божественных рук.
Но – нашлось добавленье к картине
Безупречной, к осенним полям:
Вот сейчас бы да в дымчатой сини
Надо мною лететь журавлям.
Так я думал – и стало мне стыдно:
Впрямь старуха из пушкинских строк —
Всё мне мало и всё мне завидно,
Всё-то мне недовешивал Бог.
Мы, славянские поэты
Славянский мир – не ширь-широко поле,
Не лес да степь и не за далью даль.
Славянский мир – поболе, ох поболе:
От речки Радость до горы Печаль.
Нам в левый бок упёрлись алеуты,
Нам в правый бок упёрлась немчура,
И наши полвсемирные маршруты —
Всего лишь тропки заднего двора.
Вот так однажды друг мой черногорец
что надоел ему Ядран,
И речками приплыл, минуя море,
Ко мне на Ледовитый океан.
У нас ведь что ни день – сплошные сказки,
Нигде подобных сказок больше нет…
А помнишь юность в Чехах, стара ласка?..
Но умолчим, не выдадим секрет.
А как забудешь чары польской пани,
Балтийский ветер в кудрях золотых,
И белорусский лес, и синий снег, и сани,
И голубой платок, и белый стих.
Да, белый стих. Не только, впрочем, белый.
Но всё равно – такое