Эви благодарно кивнул и вошёл в тёплый и душный коридор. Профессор нажал выключатель, и пространство осветили электрические канделябры. Холл, длинный, просторный и вычищенный, радушно принял гостя. Спокойные тона стен, красивая, словно новая, мебель, в материале которой Эриен Ван Хольц отдавал предпочтение тёмной обтёсанной древесине, приятная расслабляющая атмосфера – Эвион начинал понимать, почему профессор уединился. Пройдя мимо длинного дубового трюмо, юноша невольно залюбовался старыми фотографиями в деревянных резных рамочках. Хозяин специально не восстанавливал прежние цвета пожелтевших картинок – такими изображения его семьи были сделаны, и состарятся без всякого вмешательства и изменений сами, вместе с профессором. Одна из фотографий получила самую красивую рамочку, наверное, сделанную профессором саморучно. На ней была супружеская пара и маленький пушистый щенок, чья круглая мордочка копировала счастливые выражения лиц хозяев. Девушка с большими чёрными кудрями опустила голову на плечо любимому, а его искрящийся взгляд… был точно таким же, как у профессора, только сейчас в нём заметно поубавилось искорок. Искры жизни ли это? Искры счастья? Или любви? Всё это – три грани одной человеческой сущности, отказавшейся от мира ради сохранения той памяти о нём, которая была раньше. Профессор помнил этот мир с семьёй, с друзьями, и верил, что за дверью дома по прежнему его ждут, только никак не могут постучаться. Когда-нибудь профессор выйдет в этот новый мир, но ни семья, ни друзья не встретят его на пороге. В душе он это знает и не спешит покидать дом, зарывшись в воспоминания, и только курьер навещает его каждый месяц, доставляя еду и счета.
Они прошли в тёмную комнату, и профессор, углубившись в её недра, отдёрнул тяжёлые шторы. Солнце осветило чёрное пианино, кресла, собранные вокруг небольшого стола, комод и камин. Цветов в комнате не было, вместо них – только книги и несколько пустых чернильниц, то ли новых, то ли отмытых до прозрачности, сравнимой разве что с горным ручьём. У окна стояла деревянная фигура фламинго.
– Итак, что вы хотели узнать? – профессор сел напротив Эвиона в дубовое кресло с зелёной спинкой. – Позволите ли ещё раз взглянуть на талисман?
Эвион протянул руку Эриену Ван Хольцу, и тот тут же оживился. Словно маленький ребёнок, профессор разглядывал новую игрушку, но всё же самообладание снова взяло своё, и он выпустил дорогую для Эвиона конечность.
– Редко мне удавалось встречаться с объектами изучения… Всю жизнь копался в бумагах, искал сведения об амулетах… И вот под конец жизни такой сюрприз! Спасибо вам, юноша. – старичок скрестил руки на груди и в ожидании вопросов посмотрел на парня.
– Меня зовут Эвион Пелуа. – представился тот. – Так вот… Не могли бы вы мне рассказать, что ещё может «любимая» помимо спасения своего обладателя?
Профессор задумался, выискивая в архивах давно заброшенных мыслей о талисманах сведения об интересующем объекте.
– В письме создательницы