– Его нет, мама. – Мне приходится это говорить. Не знаю, откуда у меня берутся силы переживать этот подлый мир, со всеми его несправедливостями, и весь этот редкостный отстой.
– Я знаю, он здесь. Не может быть в другом месте. – Ее слова так двойственны, от них бегут мурашки по коже, потому что я не думал об этом, особенно вслух (или думал?), но вот здесь, зайдя в эту палату, я принялся ощущать Артема неподалеку. Возможно, прямо на кровати у мамы. Или позади меня на шаг. Где бы он ни стоял, я не могу забыть ощущение, когда в тебя уперся его взгляд. А может, оно не проходит из-за моего огромного желания. Верить. Что Артем не отошел от нас слишком далеко.
Закрываю глаза и возвращаюсь обратно. В те годы, когда его папа обладал этими самыми силами, позволяющими знать больше. Позволяющими ощущать больше. Я тоже так смогу, если захочу? А если захочет Артем? Много ли людей так хотят? У кого получается? Я где-то читал, что призраков чувствуют не только экстрасенсы и коты, и стараюсь вспомнить, кто еще относится к этим избранным.
Мне пора бросать не только курить и пить, но и читать. Кажется, я увлекся.
– Позови.
– Мама…
– Что такое? Ты что-то с ним сделал? Ты опять попытался пошутить?
– Нет, он…
– Слава, ты у меня хороший, ты еще найдешь свою любовь. Прошу тебя, не порти нам жизнь. Я тебя умоляю, не разлучай нас. Я же тебя не отговаривала встречаться с этой девочкой на инвалидной коляске, не давила на тебя. Ты взрослый парень, должен все понимать и не вести себя, как мальчик. Ты боролся за девочку, как мог, я тоже буду бороться за свою любовь, я впервые нашла мужчину, для которого важно то, что я к нему испытываю. Я не хотела этого, не хотела с твоим другом, но ничего не могу сделать, Артем мой, я полюбила его, так получилось. С твоим отчимом мы были отличными друзьями, но это был брак по дружбе – он помог мне подняться из пыли, чтобы стать собой, чтобы вырастить тебя, а я так хотела, чтобы у тебя было все. Твой отец – это вообще все в детстве. Я счастлива с Артемом, только с ним, понимаешь? Мы тебе подарим братика. Или сестренку. Мы давно предполагали, что если твои руки будут заняты ребенком, то у тебя не хватит их дотянуться до бутылки или еще чего-нибудь хуже.
За что жизнь причиняет столько боли?
Мне ненароком приходится испугать маму слезами, я вою, будто слова ее – песня об отчаянии, хотя суть в противоположном. Как я не размышлял раньше? Почему до меня не дошло? И теперь дошло с подсказки мамы так поздно. Родной ребенок от Артема и мамы был бы как раз тем, что мне нужно, но друг мертв и никогда не сможет подарить мне такое счастье! Внутри себя я вою волком, как внешний, так и скрытый голос – оба сразу, дуэтом. Глаза накрывает ковер безжизненного образа Артема. С огромным трудом делаю вдох и на мгновение