Я вернулась в комнату. Пакет лежал на тумбочке рядом с кроватью. Если я что и поняла за время пребывания в Портленде, так это то, что мне следует держаться от людей подальше. И не важно, какие у них намерения и чего они хотят, я боялась уже самого факта их присутствия. Я вспомнила раздражение Руфуса, и злость офицера Стивенсона, и страх Ника. Если дотронусь до его жены, то, наверняка, почувствую ненависть. А если до Рыжего? Пакет в руке задрожал, когда я бесшумно закрыла за собой дверь.
Широкие деревянные ступени мягко пружинили под ногами, включенные бра на темных стенах почти не разгоняли темноту. Чувствуя себя привидением, я ступила на ковер в холле. Дверь прямо передо мной. Что я буду делать, когда выберусь? Прятаться от Рыжего до скончания веков?
– Тереза!
Я подпрыгнула от испуга и обернулась. В проеме комнаты стоял сердитый Ник. И откуда только взялся? Караулил? Сердце колотилось, как сумасшедшее, и я потеряла драгоценные секунды. Могла бы сбежать, но Ник сделал несколько шагов и оказался между мной и дверью.
Только опасение снова пережить его эмоции останавливало от бегства. Он наверняка попытается меня схватить. Ну и ладно, в доме есть другие двери. Я сделала шаг назад.
– Ты напоминаешь мне ее. Мою мать, – вдруг сказал Ник.
Мысли заметались в поисках логики. Я удивилась. Разве?
– Принимая решение, она никогда не думала, как они отразятся на других. Чаще, ее решения были верными, но некоторые вредили окружающим и ей самой.
Я подумала обо всех решениях Келли, которые она принимала без меня, и мысленно согласилась с Ником. Но вся наша жизнь – это цепочка решений, которые делают нас теми, кто мы есть. Как выбрать путь, который не приведет к ошибкам? Я чувствовала себя лишней здесь, в этом доме. В этой жизни.
– Ты не обязан меня защищать. Как и Келли была не обязана. Твоя жена права.
– Возможно, – Ник поморщился, когда понял, что я слышала их разговор. – Но твой отец тебя защищает. А я обязан ему.
– Мой отец меня бросил! – бессилие и злость были моими собственными. И слезы, которые я безуспешно пыталась сдержать. – Как и Келли тебя.
– Нет, – Ник покачал головой, печально глядя на меня. – Все было не так. И наши ситуации нельзя сравнивать. Когда уехала моя мать, мне было уже больше двадцати, у меня была своя жизнь. И тебя никто не бросал.
Я почувствовала себя пустым и бесполезным сосудом. Все, чем он был наполнен до сих пор, испарилось, превратившись в зыбкие воспоминания, да и им больше нельзя доверять. Новая реальность состояла из шаткой ненадежности, и это страшило и злило одновременно.
– Кто такой Виктор? Почему