– Я сама войду, мне все равно потом к знакомой ехать. Вы в каком вагоне будете?
– Ближе к концу.
– Я уже собираюсь, Анна Юльевна. Вам не придется меня ждать.
Вскоре Трифонова быстро шагала по улице. Она не обращала внимания на глазеющих мужиков. Ее уже сто раз могли разрезать на куски. И еще сто раз смогут. Но неизвестно когда. А бездомной она окажется уже послезавтра. Надо было задать Клуниной главный вопрос о смысле жизни. И бежать к компу, искать всю ночь варианты. Ибо с утра придется обзванивать агентства и владельцев. Господи, опять. Сначала теряешься от огромного числа предлагаемых к сдаче закутков. Потом начинается. В объявлении написано, что комнаты изолированные, а они смежные. Тебе, разумеется, предлагают проходную с условием, что хозяева будут смотреть в ней телевизор. Или выясняется, что две комнаты из трех уже снимают психически неустойчивые личности. И надо поладить с ними кровь из носу, чтобы не выжили тебя из комнаты, как шестерых твоих предшественников. А пять минут пешком до метро, которые оказываются пятьюдесятью, классика жанра. Потом уже по мелочи – откуда-то до работы доберешься только кружными путями за два часа. Куда-то въехать можно не раньше чем через три месяца. Где-то хозяин – одинокий возбужденный маньяк с сальной рожей. За вполне приемлемые квадратные метры требуют залог и чуть ли не годовую оплату вперед. А еще некоторые желают, чтобы постояльцы оплачивали коммуналку и за себя, и за них. Есть любители навесить на жильцов одной комнаты уборку всех помещений и балкона, на который запрещают выходить. В общем, хорошо, если останется два места на выбор.
Катя невольно снова вернулась мыслями к своей квартирной хозяйке. Свежая обида была весомее, чем прежние тухлые. Безответственная девица могла бы спалить эту тесную нору и уйти. Потерять или отравить Журавлика, чтоб не мешал. Взломать закрытую комнату, поселиться в ней, а свою сдать. Обокрасть богатых соседей и исчезнуть. Устроить наркопритон. Да, и проституток сюда побольше. Связаться с лихим парнем, мастером по изготовлению фальшивых документов, и загнать жилплощадь каким-нибудь придуркам. А она? Переводы отправляла день в день. Счета оплачивала регулярно. Собаку выгуливала. Ни одной деревяшки не поцарапала, чашки не разбила, цветка не засушила. Пыль в доме не копится, занавески не прокурены, сантехника ни разу не ломалась, холодильник не тёк. И вместо спасибо – пошла вон. Да пойдет, куда денется, знает, хозяин-барин. Право собственности свято. Но неужели нельзя по-человечески, то есть заранее предупредить? Когда же все эти твари нарвутся на тех, кто покажет им кузькину мать? Только ведь не поймут, за что страдают. Бога затеребят. Волки в овечьих шкурах, а не люди.
Трифонова наконец спустилась в подземку. Клунина на ее глазах вышла из расцвеченного изнутри летними пассажирами вагона. Все такая же серьезная, усталая,