Место созидательного проекта будущего занимают фантомы – либо образ мифического прошлого, конструируемый из идеологических соображений с целью легитимации архаичных институтов власти («консервативные фантомы неотрадиционализма, суррогатного прошлого» [Гудков, 2015]), либо суперутопии, супераномии («когда отменяются нормы, в том числе нормы здравого смысла: все враги России сами собой исчезают, и Россия торжествует над миром» [Левинсон, 2015, с. 49]).
Другие авторы, отмечая кризисные явления в общественном сознании, вместе с тем приводят более оптимистические данные.
Согласно исследованию Е. Шестопал, в 2000‐х годах общество консолидировалось не на базе ценностного консенсуса, а исключительно вокруг личности президента, которого поддержали самые разные слои населения [Шестопал, 2015]. При этом главные ценности для россиян – безопасность (88,2%), законность (87,4%), права человека (87,5%), мир (81,2%). Третью строчку в рейтинге ценностей заняли права человека, что исследователь расценила как настоящую сенсацию. На протяжении всего постсоветского периода, за исключением начала 1990‐х годов, эта ценность находилась на периферии системы представлений наших граждан [Шестопал, 2014]. Данные же конца 2015 г. свидетельствуют о том, что на рациональном уровне респонденты симпатизируют демократическим ценностям ЕС, а также идеям открытого экономического пространства и действенности европейского права [Образы Евросоюза… 2016].
Н. Тихонова выяснила, что наиболее значимы для россиян мечты о мире и справедливости [Тихонова, 2015, с. 59], причем в основе представлений о справедливости лежат принципы равенства возможностей и равенства всех перед законом, что вполне укладывается в либеральную модель общественного устройства [там же, с. 60–61]. Вписываются в классические либеральные традиции и представления россиян о государстве, исходящие из договорной, контрактной модели взаимоотношений: «Население не обязано “просто так” повиноваться власти, а готово это делать лишь в том случае, если власть, со своей стороны, будет выполнять те функции, которые делегированы ей со стороны общества» [там же, с. 61].
Ряд исследователей высказывают иные точки зрения по вопросу милитаризации сознания. По мнению А. Колесникова, хотя война и стала повседневным фоном сегодняшней российской действительности, россияне не хотят войны, а военный дискурс поддерживается властью ради сохранения важнейшей для себя ценности массового сознания – «стабильности», которая трактуется как способ избежать «настоящей», ядерной войны: «Горячая, холодная, гибридная, информационная, торговая войны ведутся под аккомпанемент старой советской поговорки “Лишь бы не было войны”. И здесь нет парадокса. Потому что люди имеют в виду войну “большую”, войну между державами. Все кампании последнего времени считаются лишь боевыми операциями, направленными на предупреждение “большой” войны» [Колесников, 2016].
О сложном механизме