Подача прошения от несанкционированных сообществ и сборищ не считалась уважительной причиной для поездки, и прошения, написанные на таких сборах, считались незаконными. Так что казаки, пытавшиеся возразить против НВП, не имели никаких шансов получить разрешение путешествовать куда бы то ни было.
Вообще-то для подачи прошения не нужно было ехать самому. С 1550 года в государстве начал формироваться механизм работы с прошениями, и к 1870-м годам этот механизм был уже испытан опытом трёх столетий. Существовали хорошо отработанные каналы, по которым можно было подать прошение, и административный механизм приходил в действие и реагировал на прошение в процедурном порядке. Процесс мог занять годы, и, разумеется, это не нравилось просителям, но подать прошение, минуя прямые административные каналы, было практически невозможно. В «Описании внутренней киргизской орды» мне встретилось упоминание о постановлении Сената в деле о землевладении киргизов, что они должны немедленно вступить в права. Это было в 1849 году. Это «немедленное» постановление начало исполняться лишь 14 лет спустя, в 1863 году. А в течение всех этих лет русская администрация продолжала сдавать киргизские земли в аренду русским, при этом киргизам ничего не перепадало, разумеется («Обозрение…», стр. 13). Как бы медленно ни крутилась государственная машина, избежать официальные каналы делопроизводства было практически невозможно. С 1649 года закон запрещал обращаться с челобитными напрямую к царю. В 1720 году Пётр I, наряду с другими реформами, ввёл новый административный орган, занимающийся прошениями на Высочайшее имя, а также и новую систему субординации прошений, по которой вырабатывалась чёткая иерархия подачи жалоб, и каждый тип прошений был описан, и было описано, кто и куда может жаловаться в каждом конкретном случае. Главной