Чтоб разрешились узы навсегда.
О, мой Господь, Ты станешь мне наградой,
Я не ждала иного никогда.
Тебя увижу и сольюсь с Тобою,
Огня любви уже не потушить.
Мне было так начертано судьбою:
Любовью жить, любовью жить!*
Они всплыли у него в голове, крутились и крутились в мозгах, вызывая какое-то томительное неудовольствие. И Джеф крутился вместе с этими словами на кровати. Кто сказал, что любовь – это радость? Кто сказал, что любовь – это приятно? Покажите мне этого гада, я его убью. То натягивал на себя одеяло, то сбрасывал.
Пока, наконец, не подскочил, совсем обессиленный размытыми, неоформленными мыслями. Залез под душ, под холодные струи, постепенно остывая. Потом, как был, мокрый, спустился на кухню за водой. Чёрт. Ну, третья ночь никакая! Постоял, обсыхая и звучно глотая как Майк прямо из графина. Ладно. Надо заставить себя спать: завтра в ночь "башня". Вечер невыспавшись он ещё мог отработать, но сейчас и сорваться недолго.
Джеф поставил себе Жана Мишеля, чтобы поменьше нервничать. Прогнал в очень медленном темпе несколько спокойных цепочек, подходящих для расслабления. Стало лучше.
Он увесисто плюхнулся на постель: теперь – спать. А вот после работы и подумаем. И включил обратный отсчёт.
34
Дом был освещён со всех сторон.
– Я же говорила – празднуют День Всех Святых. – В голосе Николь угадывалась досада.
Когда они вошли в гостиную, их встретили весёлые вопли:
– Вы опоздали к обеду!
– О, теперь у нас прибавилась компания!
– Ники, наконец-то!
У Николь сразу испортилось настроение, едва она только вошла домой и Джеф мгновенно почувствовал это. Их тут же обступили несколько человек и у него разбежались глаза. Сначала ему показалось, что тут много народу, но когда он огляделся, обнаружил, что тут всего лишь отец Вильхельм, который хохотал громче всех, незнакомый толстяк и тинейджер с висячими губами, отглаженный и блестяще-кудрявый. Джефа Том тут же представил обществу. Оказалось, что низенького толстяка зовут Питер Андерсон, а пацана – Райан.
Едва услышав это имя Джеф бессознательно ощетинился, старательно пытаясь изобразить невозмутимость. Всё очарование от присутствия отца Вильхельма пропало. Ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы быть просто любезным. Николь, оставив его руку, быстро прошла вперед и уселась у камина рядом с настоятелем. Начала ему тут же что-то рассказывать, коротко взглянув на Джефа. Он почувствовал себя покинутым. Сразу вспышкой полыхнуло озарение: Николь понимает, что в её доме он ей не защитник, а на отца не надеется. Потому и ушла к настоятелю: считает, что только священник может оградить её здесь от посягательств. Что ж, наверное, Джефу можно и убираться. Свою задачу, как шофёр, он сегодня выполнил.
Только вот убраться сейчас было бы неприлично. Том и мистер Андерсон играли в карты в компании с Мариной и подростком. Пока Джефа знакомили с гостями, игра, понятно, приостановилась, и Райан, встав, попытался обойти стол. Отец его дернул было