Катрин смотрела на все эти перипетии с большим удивлением. Жорж любил совать нос не в свое дело, но то, что он дал Жаку денег совершенно безвозмездно, одновременно порадовало и оскорбило ее. С женихом своим она предпочитала встречаться как можно меньше, тем более, что он тоже не искал ее общества, поэтому мнения своего ему не высказала. Остатки симпатии и уважения к этому человеку постепенно оставляли ее, особенно когда она смотрела, как он хозяйничает в ее доме. Казалось, это он тут хозяин, а она и Жак – жалкие приживалы, которых пустили на порог, чтобы они не умерли с голоду. Катрин знала о бреши в бюджете, проделанной Жаком, но было унизительно, что они оба, и Жак, и она, вынуждены были теперь согласовывать все свои траты с чужим по сути человеком, хоть он и спас их от полного банкротства.
Все ее общение с женихом за этот месяц заключалось в первой сцене, когда он отобрал у нее письмо, и днем перед его отъездом, когда он пригласил ее кататься на лошадях. Вернее не так. Когда он приказал ей поехать с ним кататься.
Граф де Безье ежедневно выезжал на лошади, но никогда не звал Катрин с собой. Поэтому она сильно удивилась, когда он пришел к ней в гостиную, где она сидела с Элизой за вышиванием.
–Вы поедете со мной кататься, мадемуазель де Шатори? – спросил он без всяких вступлений, и голос его звучал твердо и властно.
Катрин встала и сделала реверанс, за ней последовала Элиза.
–Нет, спасибо, – пробормотала она, испугавшись и боясь поднять на него глаза.
–Вы поедете кататься со мной, – повторил он, уже не спрашивая, а приказывая, – жду вас через час у конюшни.
Перепуганная и расстроенная, Катрин в синей бархатной амазонке стояла у конюшни ровно через час и ни минутой позже. О том, с какой скоростью Элиза и служанка одевали ее и причесывали, она старалась не думать. Все равно прическа не удалась и шляпку надевали спешно и плохо прикололи.
Жорж немного опоздал. Он шел спокойно и уверенно, помахивая хлыстиком, а Катрин вся сжалась, и постаралась сделаться маленькой и незаметной. Увидев Катрин, Жорж остановился и поклонился ей, а она снова сделала реверанс. Ей подвели коня, но она от страха и волнения никак не могла попасть в стремя ногой. Когда же уселась наконец в седло, уронила хлыст. Руки ее дрожали и ей казалось, что еще немного, и она просто напросто упадет в обморок. Глупо и неприлично.
Жорж вскочил в седло и кивнул Катрин, приглашая ее следовать за собой. Катрин подчинилась.
Вся прогулка их заключалась в том, что они медленно ехали по берегу реки, Катрин немного впереди него, и молчали. Молчали они, когда Жорж остановил коня, и предложил Катрин спешиться и прогуляться около воды. Она безропотно оперлась рукой о его руку, и так они ходили долгое время, а Катрин многое отдала бы за то, чтобы узнать его мысли. Потом, совершенно внезапно, он остановился и резко притянул ее к себе.
Вскрикнув от неожиданности, она уперлась руками ему в грудь и попыталась отстраниться, но сил ее было не достаточно. Жорж обнял ее и крепко прижал к себе. Катрин зажмурилась,