– Ты – молодчина, мы обязательно сходим к Воронцовым, все изучим и вместе посидим на красной завалинке.
– А зачем вы бурите, если все можно узнать по колодцам? – спросила я, чувствуя, как во мне просыпается вредная девчонка.
– Колодцы расположены неравномерно, а наши наблюдения проводятся по определенной сетке… Потом, в геологии часто бывает все так закручено, что не разберешься, даже если опишешь сотни колодцев!
– И вы будете бурить по всей деревне?
– Нет, только там, где много неясного. Буровые работы стоят дорого, а съемка должна проводиться при минимальных затратах.
Коля показал мне геологическую карту северной части Костромской области более мелкого масштаба, чем они собирались составлять по результатам своей съемки. На ней среди розовых полос и пятен я прочитала название нашей речки и увидела место, где она впадает в реку Ветлугу, а геолог, как бы читая мои мысли, пояснил:
– Мы находимся вот здесь, а снимать будем всю площадь между дорогой и Ветлугой и еще двадцатикилометровую полосу южнее вашей деревни. Эта карта схематична: на ней видно, что на нашем участке распространены породы триасового возраста – им примерно двести миллионов лет – и почти нет той информации, о которой я говорил. Когда же мы нанесем на крупномасштабную топографическую карту результаты нашей съемки, то получим современный геологический шедевр!
– Там, за дорогой, глухой лес и болото! – предупредила я.
– Совершенно верно! Через неделю я туда отправлюсь и увижу твое болото воочию.
– Ты пойдешь вместе с буровиками?
– Нет, туда вручную треногу не затащить.
– А как же ты увидишь породы сквозь болото?
– Ты задаешь уже профессиональные вопросы, это похвально. Сквозь болото, конечно, ничего не увидишь, но я буду копать по его краям неглубокие шурфы (их в геологии называют закопушками) и изучать в них верхние слои пород, а если по пути будут попадаться обрывы, промоины, старые карьеры, колодцы и родники, то, исследовав их, смогу существенно расширить наши знания.
Я загорелась желанием отправиться вместе с Колей и сказала ему об этом, на что получила следующий ответ:
– Ежедневную ходьбу по двадцать-тридцать километров короткими перебежками девочка может не осилить, и к тому же вчера я уже принял на работу мальчика из вашего села.
– Как его зовут?
– Юра.
– Юрка Бондаренко?
– Да. Он смешно окает, но производит хорошее впечатление.
– У Бондаренко в семье три брата, все они ходят в Ленинград гуртовщиками и зарабатывают много денег.
– А чем отличается гуртовщик от пастуха? – спросил меня Коля, и я ответила ему как хороший знаток этого дела:
– Пастух пасет коров в лесу, а гуртовщик отправляет их в город на бойню. Наши гуртовщики гонят скот от Вохмы до Шарьи – это узловая железнодорожная станция, – там его взвешивают,