Б.С., литератор: “Писать надо удовлетворительно или скверно. Отлично писать, как это делает И. Бродский, – некрасиво и греховно. И оскорбляет честь нации, оставшейся вопреки всему у себя дома”.
B. Л., тоже литератор: “Он совсем не умеет писать. Стихотворная строка должна звучать сама по себе, а не расплескиваться вниз. Что бы вы сказали, если б Хонсю-Хондо ничем не отделялся от Хоккайдо? Представьте себе: Сахалин непосредственно переходит в Хоккайдо, а Хоккайдо в Хонсю-Хондо. И никакого пролива Лаперуза. Это тошнотворно”.
C., биолог: “Теперь я верю тем историкам, которые утверждают, что Парижская коммуна была еврейской махинацией” (1/XI-87 г.).
Продолжать не буду, чтобы вконец не утомить. А панегирических суждений не привожу за их избыточную восклицательность и единообразие и потому, что ко всем им присоединяюсь, конечно. Как бы ни было, грамотному русскому человеку – это я знаю определенно – было бы холоднее и пустыннее на свете, если б поэзия Иосифа Бродского по какой-нибудь причине не существовала.
Все изложенные выше мнения о поэте мной самим предельно сокращены и доведены до степени литературной внятности».
____________
12 декабря
В кафе «Бедный Йорик», что на проспекте Вернадского, – персональный поэтический вечер Льна. Опаздываем с Веничкой на полчаса. Художник Борис Козлов поприветствовал нас с легкой укоризной в голосе: «Семеро одного не ждут».
В знак уважения к Ерофееву посадили нас за отдельный столик, у самой сцены. Лён даже лихо выставил для Венички персональную бутылку вина. Ко мне на сей раз он весьма благожелателен: «Веня в надежных руках». После вечера с трудом поймали машину. Водитель не хотел так далеко везти. Уговаривая, даже чуть с ним не подралась, что Веничку очень развеселило.
____________
17 декабря
Звонок на Флотскую Льна. Напомнил Веничке, что сегодня во Дворце культуры «Меридиан» состоится вечер, посвященный «СМОГу», что «красной нитью» пройдет поэт Леонид Губанов. Запроектировано телевидение. Просит Ерофеева сидеть в президиуме… Но Веничке это не по вкусу. Для поддержки он хочет пригласить Ахмадулину. По свидетельству журналиста Игоря Дудинского, афишу, перечислявшую тридцать одно имя, включая Иосифа Бродского, можно было обменять в Париже, в среде русской эмиграции, на две пары фирменных джинсов.
На долгожданный вечер народу собралось неожиданно мало. Один из поэтов, выступление которого было намечено, откровенно объяснил мне свое отсутствие боязнью КГБ, что помешало бы «наконец-то начавшимся поправляться его литературным делам».
Зато не могло не обратить на себя внимания присутствие в зале Евгения Евтушенко, скромно сидевшего в последнем ряду, как бы не желавшего обращать на себя внимание. Со сцены он не выступал, а жаль.
Зато очень запомнились прекрасные выступления Евгения Рейна, бардов Алика Мирзояна и Владимира Бережкова, Игоря Дудинского и многих других.
Запомнилось,