Пошли с Ерофеевым на ретроспективную выставку художников-шестидесятников. Понравились ему немногие. Особенно выделил графику Бориса Свешникова (лагерные рисунки), Леонида Берлина и Вадима Сидура. Сказал про них: «Думающие». Обещала пойти с ним в гости к Свешникову, представила в зале Берлину. Пригласил нас в свою мастерскую.
Веня рассказал мне о приезде одного поляка из Варшавы, который привез ему свою диссертацию по его творчеству. Поляк за бутылкой 70-градусного напитка рассказывал, как Ерофеева все в Польше любят, называют Веничкой, в Варшавском университетском театре вовсю идет «Вальпургиева ночь». Сделал ему и Гале на полгода вызов в Польшу. Правда, Ерофеева несколько раздражило, что в диссертации написано, что он идет от Булгакова. «А я его терпеть не могу, – сказал мне Веня, – прочитал двадцать страниц и отложил». Не очень-то ему поверила. Нравится не нравится – дело вкуса, и наверняка, хотя бы из профессионального любопытства, дочитал он «Мастера» до конца.
____________
28 сентября
Уезжаю на встречу с кинорежиссером Иосифом Пастернаком. Он ставит фильм об андеграундном искусстве 60-х «Черный квадрат» и просит меня отвезти его в психиатрическую больницу к замечательному художнику Владимиру Яковлеву[11]. Хочет взять у него интервью и снять на камеру.
По дороге много рассказываю Пастернаку о Яковлеве, цитируя ему высказывания о нем известных художников и искусствоведов, в том числе и художника Игоря Ворошилова. «Яковлев… Последняя веточка рая, увядшая на корню. Все его страдания – страдания русской живописи. Если Яковлев в дурдоме, страдает, ждет солнца, то и русская живопись там же. Как кинокритик, я могу отметить чрезвычайную живость его вещей. Как философ, я вижу там борьбу с материей – глухой, непонятной, неиндивидуальной и агрессивной. Самые лучшие его работы похожи на взрывы вулканов. Он будит материю».
Возвратясь домой, позвонила Веничке. Разговаривает со мной подчеркнуто холодно. Сказал, что смотрит по телевизору чеховскую «Душечку» и что кто-то на нее очень похож. «Не на меня ли ты намекаешь?» – спросила я. – «Неважно», – ответил он и повесил трубку.
____________
29 сентября
Рано утром звонит Ерофеев. Сообщает, что приезжал к нему какой-то американец и преподнес 5 экземпляров «М – П», изданных во Франции. Сказал, что с удовольствием подарит и подпишет мне один экз. Изъявил желание поехать в гости к Борису Свешникову и Леониду Берлину. Вечером снова звонок. Заметно нетрезв и поэтому груб: «Мне на тебя наплевать в высшей степени» и т. д. Берет трубку Галя: «Ты что обращаешь внимание? Ведь он нахамит, а потом переживает. Наверняка попозже перезвонит тебе, чтобы извиниться».
____________
3 октября
Веничке с Галей предстоит переезд с дачи в Москву. Большой компанией едем на машине в Птичное за вещами. Допоздна гуляем в лесу. Все остаются ночевать. Мы с Галей располагаемся на узкой тахте из-за тесноты чуть ли не в обнимку. До утра беседуем, и все о науке. В основном говорит Галя. Веничка дарит мне обещанный экземпляр