дуэли противопоставляется продуманное коварное убийство. Грушницкий сговаривается с неким драгунским капитаном, что последний просто не зарядит пистолет Печорина. Таким образом, они решили посмеяться над Печориным, выставив его трусом и глупцом. После недолгого сопротивления Грушницкий соглашается на подлый план драгуна, совершенно доверившись ему, но просчитался. Их план стал известен доктору Вернеру, а затем и Печорину. Автор уделяет много внимания душевному состоянию своих героев. В ночь перед поединком ни Печорин, ни, наверняка, Грушницкий не спали. Сознание того, что завтра он может умереть, не давало Печорину покоя. «Может быть, я завтра умру!.. и не останется на земле ни одного существа, которое бы поняло меня совершенно. Одни почитают меня хуже, другие лучше, чем я в самом деле… Одни скажут: он был добрый малый, другие – мерзавец. И то и другое будет ложно…» Рассвет принес некоторое успокоение и уверенность. У Печорина созрел свой собственный план, по которому даже легкое ранение должно было привести к гибели одного из участников дуэли. Автор показывает, как мучается Грушницкий во все время подготовки к поединку. Надо полагать, что он собирался сознаться в коварном подлоге, но циничный драгун уговаривает его и на этот раз. Судьбу дуэлянтов предрешил жребий. Первый выстрел был за Грушницким: «Он покраснел; ему было стыдно убить человека безоружного». Печорин давал Грушницкому шанс остаться честным перед самим собой и перед окружающими, но страх оказаться предметом насмешек со стороны общества пересилило все остальные чувства. И вновь Печорин играет со смертью в извечную русскую рулетку: он не обличает заговорщиков, дает фору Грушницкому. «Выстрел раздался. Пуля оцарапала мне колено. Я невольно сделал несколько шагов вперед, чтоб поскорей удалиться от края». Теперь очередь Печорина стрелять. «Прощание» драгуна и Грушницкого выдержано в ироничных тонах, драгун еле сдерживает смех, для него поединок – сплошная потеха, но не для прямых участников. «Я до сих пор стараюсь объяснить себе, – признается Печорин, – какого роду чувство кипело тогда в груди моей: то было и досада оскорбленного самолюбия, и презрение, и злоба, рождавшаяся при мысли, что этот человек, теперь с такою уверенностью, с такой спокойной дерзостью на меня глядящий, две минуты тому назад, не подвергая себя никакой опасности, хотел меня убить как собаку…» Игра «в дурака» со стороны Печорина закончилась, настал момент истины. Герой предлагает Грушницкому помолиться Богу и расскаятся в клевете, но последний уверен в своей безопасности, потому отвергает всякие предложения. «Доктор, эти господа, вероятно второпях, забыли положить пулю в мой пистолет: прошу вас зарядить его снова, – и хорошенько!» – обращается тогда Печорин к своему секунданту. Коварство раскрыто. Грушницкий опозорен. Драгун умывает руки. Однако Печорин не желает кровопролития: «Откажись от своей клеветы, и я тебе прощу все; тебе не удалось меня подурачить, и мое самолюбие удовлетворено, – вспомни, мы были когда-то друзьями».
