– Не важно, – ответил Фрэнк. – Твоя футболка – ерунда. Я скажу тебе, что не ерунда, поэтому слушай внимательно. Кто ездит на зеленом «мерседесе»? В каком он живет доме?
– Что? – Нана пыталась оторвать его пальцы от своей футболки. – О чем ты говоришь? Ты порвешь мне футболку!
– Ты меня слышишь? Забудь про эту гребаную футболку! – Слова сорвались с губ, и он сразу об этом пожалел, но при этом ощутил удовлетворенность, потому что ее взгляд сместился с футболки на его лицо. Наконец-то она обратила на него внимание. Нана моргнула, глубоко вдохнула. – Ну вот, а теперь, когда твоя голова не витает в облаках, давай во всем разберемся. Ты говорила мне о человеке, в дом которого завозишь газету. Он ездит на зеленом «мерседесе». Как его зовут? В каком он живет доме?
– Имени не помню. Извини, папуля. – Нана прикусила нижнюю губу. – Он живет рядом с домом, перед которым большой флаг. У него забор. На Бриаре. Вершина холма.
– Ладно. – Фрэнк отпустил футболку.
Нана не шевельнулась.
– Ты перестал злиться?
– Милая, я не злился. – Она молчала. – Хорошо, злился. Немного. Но не на тебя.
Дочь не смотрела на него. Вновь терла свои чертовы пальцы. Он ее любил, она была ему дороже всех на свете, но иногда у него возникали сомнения, а в реальном ли мире она живет?
– Спасибо тебе. – Кровь отхлынула от лица, пот холодил кожу. – Спасибо тебе, Ясноглазка.
– Само собой, – ответила Нана и отступила на шаг. Этот звук соприкосновения подошвы кроссовки с тротуаром Фрэнку показался настоящим грохотом.
Он выпрямился на водительском кресле.
– И вот еще что. Окажи мне услугу, уйди с подъездной дорожки. По крайней мере, на это утро, пока я кое с чем не разберусь. Кто-то носится по улицам как полоумный. Порисуй на бумаге, в доме. Хорошо?
Девочка кусала нижнюю губу.
– Хорошо, папуля.
– Ты не собираешься плакать?
– Нет, папуля.
– Отлично. Это моя девочка. Увидимся на следующих выходных, идет?
Он осознал, что у него пересохли губы. Спросил себя, а что еще ему следовало сделать, и внутренний голос тут же ответил: «А что еще ты мог сделать? Может, мог, ну, не знаю, Фрэнк, наверное, это звучит дико, но, может, ты мог не беситься?» Этот голос был некой веселенькой версией собственного голоса Фрэнка и принадлежал человеку в солнцезащитных очках, который откинулся на шезлонге на лужайке и, возможно, пил ледяной чай.
– Идет. – Она кивнула, как робот.
У нее за спиной было нарисовано дерево. Раскидистая крона занимала половину подъездной дорожки, сучковатый ствол пересекал ее. Мох свисал с ветвей, вокруг росли цветы. Корни уходили к подземному озеру.
– Мне нравится твой рисунок. – Он улыбнулся.
– Спасибо, папуля, – ответила Нана.
– Я просто не хочу, чтобы ты пострадала. – Его улыбку словно прибили к лицу гвоздями.
Дочь шмыгнула носом и снова автоматически кивнула. Фрэнк знал, что она борется со