Они приближались к административной границе города. Лайла остановила патрульный автомобиль у знака «Стоп» на перекрестке Боллс-Хилл и Уэст-Лейвин. Уэст-Лейвин вела к тюрьме. На противоположной стороне дороги стоял щит с предупреждением: подсаживать попутчиков опасно.
– Вы ранены, мэм?
– Еще нет, – ответила Иви. – Но, хей! Трипл-дабл. Очень даже неплохо.
Что-то сверкнуло в голове Лайлы, мысленный эквивалент блестящего пятнышка на песке, тут же смытого следующей волной.
Она вновь посмотрела в зеркало заднего вида. Иви закрыла глаза и откинулась на спинку. Надумала отключиться?
– Мэм, вас тошнит?
– Вам лучше поцеловать вашего мужа перед сном. Поцелуйте его на прощание, пока у вас еще есть шанс.
– Конечно… – начала Лайла, но тут женщина метнулась вперед, врезавшись головой в разделительную сетку. Лайла инстинктивно дернулась при ударе. Сетчатый барьер зазвенел и завибрировал. – А ну хватит! – крикнула она, аккурат перед тем, как Иви врезалась в сетку второй раз. Лайла заметила улыбку на лице, кровь на зубах, потом сетку сотряс третий удар.
Лайла уже собралась вылезти, чтобы обойти машину сзади и обездвижить женщину разрядом тазера, для ее же собственного блага, но третий удар оказался последним. Иви упала на заднее сиденье, шумно и радостно дыша, словно бегунья, только что пересекшая финишную черту. Кровь текла у нее изо рта, носа, пореза на лбу.
– Трипл-дабл! Все точно! – воскликнула Иви. – Трипл-дабл! Трудный день!
Лайла взяла микрофон и сообщила Линни о перемене планов. Она хотела, чтобы по приезде их встретил государственный защитник. И судья Сильвер, если старик сделает им одолжение и придет в управление шерифа.
Лис наблюдал из зарослей комптонии, доходившей ему до живота, как Эсси распаковывает тележку.
Конечно, он не называл ее Эсси или каким-то другим именем. Для него она была еще одним человеческим существом. Но в любом случае лис наблюдал за ней достаточно давно – как под солнцем, так и под луной, – чтобы считать жалкий навес из полиэтиленовой пленки и кусков брезента лисьей норой. Лис также понимал, что четыре куска зеленого стекла, которые она расставила полукругом и называла «девочками», имели для нее большое значение. В отсутствие Эсси лис обнюхал их – никакой жизни – и ознакомился со всеми ее небогатыми пожитками. Его внимание привлекли только банки из-под супа, которые он тщательно вылизал.
Он точно знал, что Эсси не представляет угрозы, но он был старым лисом, а с избытком уверенности старым лисом не стать. Таковым становятся благодаря осмотрительности и предприимчивости, спариваясь как можно чаще, но избегая постоянства, никогда не пересекая дорогу при дневном свете и зарываясь как можно глубже в добрый мягкий суглинок.
Однако этим утром он мог особо не осторожничать. Поведение Эсси целиком и полностью укладывалось в привычные рамки. Вытащив из тележки мешки и различные загадочные предметы, она сообщила стекляшкам, что мамочке нужно немного