В Уотфорде девочкам не обязательно носить юбки, но Пенелопа и Агата их обожают. Пенни носит плиссированные до колен, обычно с высокими гольфами в ромбы с расцветкой школы. А туфли у нее черные и с пряжками, как у Алисы в Стране чудес.
Пенни всегда кажется младше своего возраста – вся такая пухленькая, круглолицая, с полноватыми ногами и ямочками на коленях. В форме она выглядит совсем девчонкой.
И все же… за лето она изменилась. Теперь она больше похожа на женщину в одежде маленькой девочки.
– У Мики все хорошо, – наконец отвечает она, заводя свои темные волосы за уши. – Так много времени вместе мы еще не проводили.
– Значит, дрожь в коленках уже прошла?
– Нет, – смеется Пенни. – Все было… по-настоящему. Впервые.
Я не знаю, что сказать, поэтому слабо улыбаюсь.
– Эй, закрой рот! – говорит она; я так и делаю. – Что насчет тебя? – Пенни ждала с расспросами до последнего, но, видимо, больше не в силах сдерживаться. Оглянувшись по сторонам, она подается вперед. – Расскажешь, что произошло?
– А когда что-то произошло?
– Летом.
– Ничего не произошло, – пожимаю я плечами.
Она со вздохом откидывается назад:
– Саймон, я не виновата, что уехала в Америку. Я пыталась остаться.
– Да нет же, – отвечаю я. – Мне и правда нечего рассказывать. Ты уехала. Все остальные уехали. Я вернулся в приют. На этот раз в Ливерпуль.
– Хочешь сказать, Маг просто… отослал тебя подальше? После всего случившегося?
Пенелопа выглядит растерянной. И неудивительно. Я только вырвался из плена похитителя, а Маг сразу же отправил меня собирать вещи.
Я считал, что, стоит нам с Пенни рассказать Магу про случившееся, он немедленно бросится по следу Тоскливиуса.
Мы знали, где находится этот монстр, и наконец-то выяснили, как он выглядит!
Тоскливиус нападает на Уотфорд с тех самых пор, как я здесь появился. Посылает сюда темных существ. Скрывается от нас. Оставляет шлейф мертвых зон в магической атмосфере. И вот у нас появилась зацепка!
Мне хотелось найти его. И наказать. Раз и навсегда покончить с этой кутерьмой, сражаясь на стороне Мага.
Пенелопа кашляет. Наверное, я не только чувствую себя потерянным, но и выгляжу таковым.
– Ты говорил с Агатой?
– С Агатой?
Я кладу масло на очередную лепешку. Они уже остыли, и масло больше не тает. Пенни поднимает правую руку, в луче света сверкает огромный фиолетовый камень ее кольца.
– «Некоторые любят погорячее!»[4]
Пенелопа впустую расходует магию. Она постоянно делает это для меня. Масло плавится на дымящейся лепешке, и я перебрасываю ее с ладони на ладонь.
– Ты же знаешь, Агате не разрешено разговаривать со мной на летних каникулах.
– Я думала, может, на