Мы с Саймоном нашли бы себе квартиру в Анкоридже. Или Касабланке. Или Праге.
Я бы читала и писала. Он бы спал и ел. И мы оба дожили бы до девятнадцати. Возможно, даже до двадцати.
Я бы так и сделала. Забрала его. Вот только я верю, что он единственный способен здесь что-то изменить.
Если бы я украла Саймона ради его безопасности…
Вряд ли бы мы тогда вернулись в мир магов – его бы просто-напросто не стало.
Глава 5
Встоловой мы практически одни.
Пенелопа сидит на столе, поставив ноги на стул. Она обожает делать вид, что ей все безразлично.
В другом конце столовой пьют чай с родителями младшие ученики, с первого и второго курсов. Я замечаю, как они бросают на меня взгляды – и дети, и взрослые. Через несколько недель малыши привыкнут к моему присутствию, а вот у родителей это единственный шанс посмотреть на меня.
Большинство магов знают, кто я такой. Большинство из них знали о моем появлении, еще пока я сам обо всем этом ничего не знал. Есть пророчество, даже несколько: придет супермогущественный волшебник и все уладит.
И явится тот, кто завершит нас,
И явится тот, кто крах свой знаменует.
Да будет править величайшая из сил всех
И нам спасение принесет.
Величайший Маг. Избранный. Сила всех сил.
До сих пор странно осознавать, что этим парнем должен стать я. Но и отрицать этого я не могу. Никто, кроме меня, не владеет подобной силой. Я не всегда могу ее контролировать или направлять в нужное русло, но она есть.
Когда я объявился в Уотфорде, люди уже, скорее всего, забыли о древних пророчествах. Или же гадали, не проворонили ли они появление Величайшего Мага. Может, он явился, а его никто не заметил.
Но вряд ли кто мог представить себе, что Избранный придет из нормального мира – из посредственности.
У нормалов никогда не рождались волшебники.
Но со мной наверняка случилось именно это, поскольку маги не бросают своих отпрысков. Пенни говорит, что магических приютов попросту не существует. Магия слишком ценная штука.
Ничего этого Маг не сказал, когда пришел забрать меня. Я не догадывался, что я первый нормал, обладающий магией, и самый могущественный волшебник, которого видел свет. А еще что множество волшебников – в особенности врагов Мага – считали меня просто выдумкой, своего рода политической уловкой. Одиннадцатилетним «трояном» в мешковатых джинсах и с бритой головой.
Когда я впервые объявился в Уотфорде, некоторые Старинные Семьи пожелали, чтобы я по очереди нанес всем визит, познакомился с самыми влиятельными лицами, и они бы при личной встрече составили свое мнение обо мне. Так сказать, проверили резину на колесах. Но Маг этого не позволил. Он говорит, что большинство волшебников настолько погрязли в мелких