Безродный, зевая, отлепился от жаркого тела Пудовой, упаковал чресла в семейные трусы с аппликацией заходящих на посадку аистов, пощупал ощетинившиеся щёки и побрёл открывать.
Звонки и стуки при этом становились всё настойчивее и бесцеремоннее.
– Иду, иду же! Кого там черти принесли? – бывший держатель фотостудии прильнул к глазку и смачно выругался на языке Шекспира. – Кузяев, маза фака, тебе чего?
– Отоприте, Аркадий Агафонович, разговор есть! – в голосе Святослава Ильича звучала воронёная сталь, поэтому бывший детдомовец, впитавший эти интонации с молоком из бутылочки с инвентарным номером шестьсот шестьдесят шесть, возразить не посмел.
Лязгнули засовы четырёх импортных замков, и тот, кто по определению хуже татарина, нахально переступил порог квартиры.
– Ты совсем офонарел? В курсе, который час? – хозяином дома явно овладело недовольство.
– Без пятнадцати пять, – сверился со старенькой «Ракетой» ночной визитёр, – но дело категорически не терпит отлагательств!
– Проходи на кухню. Я сейчас. Только штаны с рубахой накину.
Безродный вернулся в спальню, шёпотом повелел Лидии Аристарховне лежать тихо, нацепил трико с пузырящимися коленками, майку-алкоголичку, закинул в рот пластинку жевательной резинки и взбодрённый устойчивым мятным вкусом решительно предстал пред Кузяевы очи.
– Ну? – Аркадию Агафоновичу было явно не до сантиментов.
– Я бы для начала кофе выпил, – Святослав Ильич старался говорить нарочито нагло.
– Говна на лопате! – отказал Безродный, свирепея, и уселся на подоконник. – Дело говори и ступай с богом!
– Ладно. Обойдусь. О каком товаре речь?
– Чего это тебе так засвербело?
– Значит надо! – вцепился бульдожьей хваткой в бывшего директора Кузяев.
– Чёрт с тобой. Всё равно сон прогнал, – Безродный нехотя протянул руку, выдвинул один из ящиков антикварного дубового серванта и извлёк перетянутую резинкой замусоленную колоду игральных карт. – Держи.
– Зачем? – Святослав Ильич удивлённо уставился на подношение.
– Это и есть товар.
– Старая колода?
– Да ты послушай сначала, олух! – воззвал к вниманию оппонента Аркадий Агафонович. – Это карты не простые, а золотые!
– В каком смысле?
– Ты колоду-то получше рассмотри! Видишь, девки голые?
– Вижу. И что?
– А то, что у меня таких, новых, упакованных – хоть жопой ешь! Дачу мою, где ты, якобы, огород полол, помнишь?
– Я полол!
– Пусть полол! Не в этом дело. Так вот. Там у меня склад. Коробок десять, минимум. В каждой – по пятьсот колод. Если хотя бы рублей по тридцать за штуку толкнуть, сколько всего получится?
– Э-э, – мозг не спавшего почти сутки и изрядно употребившего накануне фотографа судорожно пытался высчитать