– Э, финансы, секундочку! – Олеся Адамовна отлила очередные пятьдесят грамм, передала сослуживице обмелевший сосуд и, чеканя каждое слово, проинструктировала пробегавшего мимо юного официанта. – Ты, сынок, неси сразу литр, чтобы ноги не стереть: чай не казённые.
– Вы вроде как с собственным спиртным… Или я ошибаюсь? – халдей покосился на спонсора-распорядителя.
– Совершенно верно. У нас ещё целых две бутылки есть! – встревожился за свой кошелёк Аркадий Агафонович. – Правда, чекушки, но… Не выливать же их потом!
– Что вы чушь несусветную несёте, товарищ директор? – встряла уборщица. – Выливать… Кто ж вам позволит?! Они в любом случае не пропадут. Просто всему своё время. Тащи, хлопчик, как велено. И пулей!
– А мне – коньячку, – облизнулся носитель детских обид. – Ноль-пять. Армянского. И харчо.
– Ну-у, погнали черти вороных! Может тебе ещё текилы с лобстером? – насупился Безродный. – Пойду я, пожалуй…
– Сидеть! – синхронно вырвалось у сотрапезников промеж чавканья.
Безродному никто не посмел бы дать семьдесят три. Максимум – шестьдесят. Мощным торсом вдовец не обладал, да и росточку был среднего. Однако благодаря многолетнему моржеванию он чувствовал себя достаточно сносно, чтобы по выходным и праздникам нарушать режим умеренными возлияниями и предаваться элегантному разврату в компании барышень из общежития Ордена Трудового Красного Знамени ткацкой фабрики «Пролетарка» имени лётчика Коккинаки.
При большевиках Аркадий Агафонович прошёл тернистый путь от подкидыша, найденного повивальной бабкой Агафьей на крыльце своего флигеля, до успешного кооператора. На заре перестройки аморальный деляга под прикрытием невинной фотостудии наладил промышленный выпуск игральных карт с голыми девками и их дистрибуцию по чайханщикам Средней Азии, пастухам баранов Закавказья и рукастым вахтовикам Западной Сибири. Поставки в родной регион исключались категорически ввиду того, что моделями были, в основном, местные ткачихи, чьё инкогнито блюлось похлеще военной тайны.
Вскорости дело разрослось настолько, что его основателю для обслуживания добропорядочных граждан пришлось нанять ассистента в лице соседского подростка Славика Кузяева, а самому сосредоточиться исключительно на криминальной эротике. Юноша, естественно, был ни ухом ни рылом, чем на самом деле промышлял работодатель и с упоением отдался исполнению возложенных на него обязанностей, получая скромный фиксированный оклад, зато с тринадцатой зарплатой.
До поры до времени ничего не ведала о специализации Безродного и его жена Валентина Михайловна. Женщина страдала слабым иммунитетом, часто хворала, и волновать её пустяками сердобольный муж находил жестоким. Но это не уберегло от беды. Однажды болезная опрометчиво нагрянула в творческую лабораторию художника в момент, когда тот объяснял очередной