Каждый день был одинаковым. Рядом с Лёнечкой в нашей палате лежала маленькая, новорожденная, рыжая девочка, абсолютно здоровенькая, от которой отказалась молодая мама. Это было таким контрастом и для врачей, и для меня. Как можно отказаться от ребенка, я не понимала ни тогда, ни сейчас. Хотя и не зная всех обстоятельств, сейчас став взрослее, стараюсь не осуждать, потому что на это права не имею. Однажды кто-то из медсестер сказал, что приходила под окно эта мамочка, заглядывала. Молоденькая совсем и такая же сама рыженькая. Тянуло её к малышке. Может, кто в семье был против? Надеюсь, что всё-таки забрала она свою доченьку. Девчонка такая родилась хорошенькая. Но судьбы её дальнейшей я конечно не знаю…
Весь период, пока наш сын был в этом отделении патологии новорожденных, мы старались найти информацию, куда именно нам отправиться в Москву, чтобы попытаться спасти глаза ребёнка. У моего мужа в Москве живёт родной брат, его зовут Вениамин. Мы обратились к нему, чтобы он помог найти хорошую больницу. В те годы интернет и компьютеры ещё не были так развиты и дистанционный поиск был невозможен. По крайней мере, для нас. Веня нашёл вариант: РДКБ. Российская Детская Клиническая больница, располагавшаяся на Ленинском проспекте, 117 – это больница с большим клиническим опытом работы в самых разнообразных сложных случаях, туда приезжают со всей России и СНГ.
Но для того, чтобы к моменту транспортабельности сына поехать туда, нужно было направление из нашей детской поликлиники, а чтобы его дали, мы пошли пройти специальную врачебную комиссию. На ней Главный врач поликлиники сказал нам такие слова:
– Ребята, я всё понимаю, вы видите сейчас только проблему с глазами, но вам нужно бежать не к окулистам, вам нужно срочно обращаться к неврологам! Я сам врач-невролог. Поверьте, прошу вас, я знаю это наверняка. Потому что основной вашей проблемой будут не глаза, а развитие ребёнка, его нервная система. С глазами Вы уже ничего не сделаете. Просто смиритесь.
Мы не послушали его тогда и не смирились. Мы даже обиделись на его слова. Воистину говорят «Имеющий уши, да услышит»…. Мы не услышали… Наше восприятие не принимало этой информации. Мы подумали, что объединения таких сложных диагнозов невозможно, что это уж слишком жестоко для одного ребёнка и для всех нас. Мы совсем не услышали его слов, в том смысле, что не пропустили их в своё осознание.
И как только появилась возможность Лёнечку перевозить, я с ним сразу же полетела в Москву. Виталий с Никитой остался дома. Перелёт прошел спокойно, сын не издал ни одного звука. Кто-то из пассажиров даже радостно удивлялся вслух о том, какой хороший и спокойный малыш. А Лёня пока спал и правда был похож на ангелочка. Проблемы с глазами было не видно,