Мать страшно переживала за ребенка. Удивлялась, как ей достает сил терпеть, не озлобляться, не подавать виду, с достоинством нести свое одиночество. Однажды в библиотеке она наткнулась на упоминание нежного монгольского имени Аддунай – конек. Бог его знает, кого нарекали этим именем – мальчиков или девочек, но Аддунай стало домашним прозвищем Нэли. Конек. Мама представляла его себе очень живо – с неказистой мордочкой, но ладненьким крепким телом, густой пушистой челкой, яркими карими радужками глаз поверх влажных чуть голубоватых белков. Конек, который не бросит, не предаст, не оставит в беде, изо всех своих не очень-то впечатляющих сил сопротивляющийся действительности и тому несправедливому отношению, которое люди с внешности легко и не задумываясь переносят на характер, внутренний мир и душу. Такой была ее Аддунай.
Первого сентября в год окончания школы Нэля прилетела домой будто на крыльях. В классе появился новый мальчик – Володя, и его посадили за парту с Нэлей. Он не сопротивлялся, спокойно сел и пол-урока болтал с ней, за что оба получили замечание. На перемене Темка – да-да, все тот же Темка – объяснил Володе некоторые особенности поведения в их десятом «А» классе, однако был высмеян Володей нещадно за плохую с пришепетыванием дикцию, несуразную долгоносую внешность и общую глупость. «Нэлька у вас самая клевая! Такая экзотичная внешность – мечта художника», – уверенно бросил Володя, не глядя на Нэлю, сгреб портфель и вышел из класса.
С этого дня в Нэле случились существенные перемены. Она научилась неплохо подкрашивать ресницы, наносить румяна вдоль выступающих скул. Оказалось, что на ее тоненькой стройной фигурке просто притягательно сидят узкие черные брючки с завышенной талией и ослепительно белая мужского кроя рубашка, подчеркнутая ярко-голубым с оранжевыми мазками шейным платком. Нэля не стала красивой, она уцепилась за слово «экзотичная», и теперь уже никакие силы не смогли бы оторвать ее от необычного и только ей свойственного определения.
Нэля подружилась с Володей. Им было по пути домой. Володя взахлеб рассказывал ей все новое, что вычитывал в десятках статей, ежедневно пожираемых его любопытствующим сознанием. А Нэля напитывалась его увлеченностью, пытливостью, безудержностью смелого отношения к жизни. Ей было так хорошо с Володей, что счастье общения с ним, казалось, никогда не может закончиться.
И вот теперь она плакала, уткнувшись в его рукав. А Володя гладил темные блестящие волосы, не зная, чем удержать Нэлькины слезы. Еще полчаса назад он не представлял себе безграничности ее горя. Он никогда,