Колин проигнорировал то, что про себя назвал «разносом», и только улыбнулся. «За свою жизнь я отдал столько приказов, мисс, сколько вам и не снилось!» – подумал он насмешливо. Однако, поразмыслив, решил, что ни к чему доводить ее милость леди Сент-Обин до белого каления. В отличие от него она была слишком молода, чтобы что-нибудь знать о жизни.
Стараясь не слишком наваливаться на больную ногу, Колин обошел здание, направляясь на задний двор. Леди Ариадна продолжала свою проповедь о примерном поведении для людей низшего сословия, легкий шаг жеребца был едва слышен за ее голосом. Ветеринар снова подумал о том, как нелепо выдавать арабского скакуна за лошадь для парадов. Его все время приходилось сдерживать – должно быть, мечтал рвануться в галоп, вместо того чтобы идти шагом.
Что ж, за две тысячи фунтов она имеет право хранить свою тайну, рассудил Колин. У него нет никакого права совать нос в чужие дела.
К тому времени они достигли заднего двора, где стоял в ожидании мелкого ремонта небольшой экипаж, накрытый парусиной.
– А это еще что такое? – резко спросила леди Ариадна, хмурясь на парусину.
– Экипаж.
– Что вы намерены с ним делать?
– Как что? Запрячь в него ваше спорное имущество. – Заметив краску, опасно разлившуюся по щекам девушки, Колин поспешно добавил: – Это будет куда лучшей маскировкой, чем колпак, вам не кажется? Кому придет в голову разглядывать тягловых лошадей?
– Знаете что, мистер Лорд! – взорвалась леди Ариадна. – Этот жеребец – чистокровный из чистокровных! Его нельзя запрягать, понимаете вы или нет?!
Внезапно Колин почувствовал, что терпение его истощается.
– Моя дорогая леди, помимо нас с вами, мы должны взять в дорогу самое необходимое. Собаку я тоже не могу бросить на произвол судьбы. Надеюсь, вы помните, что от Лондона до Норфолка более ста миль пути? Возможно, вам не приходило в голову, что наличие ло-ша-ди… существенно облегчает дело в подобных случаях. Можно, конечно, нанять другую, но разве что днем, а время не терпит. Короче говоря, мне ничуть не интересно, что это за лошадь – самый последний мул или гордость Англии. Это лошадь – и дело с концом. Будь я проклят, если буду топать пешком сто миль с багажом на плече.
Рот Ариадны сам собой приоткрылся, и она даже слегка отшатнулась от неожиданности. Высказывая все это, ветеринар не повысил голоса. Гнев его был сдержанным, но тем более впечатляющим, поскольку невозможно было предположить его силу. Ариадна ощутила, что Шареб-эр-рех напрягся всем телом, словно понял сказанное от слова до слова.
Стиснув зубы от негодования, Ариадна огляделась – приближался рассвет.
– Поймите же, – умоляюще заговорила она, – Шареб никогда не опускался так низко, чтобы тянуть экипаж, и попросту не умеет этого делать.
– Научится.
– Он заупрямится! Он будет лягаться! Он