– Нет, нет, Сисси. Только не это, прошу! – простонал он.
– Не будь ослом, Джонни. Всему свое время и место. Сейчас не тот случай.
И Сисси достала бутылку.
Джонни схватил ее. Бутылка согрелась от ее тела. Сисси позволила ему сделать долгий глоток, потом решительно вынула бутылку из его сжатых пальцев. Выпив, он успокоился, его потянуло в сон, он попросил ее не уходить. Она обещала. Не позаботившись застегнуть корсет и платье, она легла на кровать рядом с ним и обняла его, а он прижался щекой к ее теплой душистой груди. Он спал, и во сне слезы катились из-под его закрытых век, и были они теплее, чем ее кожа, на которую падали.
Сисси лежала без сна, обнимала его и смотрела перед собой в темноту. Ей казалось, что рядом с ней ее ребенок, который выжил и нуждается в ее беззаветной любви. Она гладила завитки его волос, нежно касалась щеки. Когда он стонал во сне, она успокаивала его ласковыми словами, которые давно придумала для своих детей. У нее затекла рука, и она попыталась высвободить ее. Он проснулся на мгновение, вцепился в нее и попросил не уходить. Обращаясь к ней, он назвал ее мамой.
Каждый раз, когда он просыпался в тревоге, она давала ему глотнуть виски. Ближе к утру он снова проснулся. Голова прояснилась, но, по его словам, болела. Он отпрянул от нее и застонал.
– Иди обратно к мамочке, – позвала она мягким, взволнованным голосом. Она широко открыла свои объятия, он сразу нырнул в них и прижался щекой к ее щедрой груди. Он тихо плакал. Он выплакивал свои страхи и тревоги, и свое непонимание этого мира. Она позволила ему говорить, она позволила ему плакать. Она обнимала его так, как могла бы его обнимать в детстве собственная мать (но она этого никогда не делала). Иногда Сисси плакала вместе с ним.
Когда он выговорился, она отдала ему остаток виски, и он наконец заснул от изнурения глубоким сном.
Она долго лежала не шевелясь, не хотела, чтобы он заметил, как она уходит. На рассвете его рука, сжимавшая ее руку, разжалась, на лице появилось выражение покоя, и он снова стал походить на мальчика. Сисси положила его голову на подушку, ловко раздела его и укрыла одеялом. Пустую бутылку из-под виски она выбросила в вентиляционную шахту. Она подумала – если Кэти ничего не узнает, то и сердиться не будет. Она небрежно завязала свои розовые ленточки и привела в порядок платье. Выходя, бесшумно закрыла за собой дверь.
Сисси обладала двумя великими талантами. Она была идеальная любовница и такая же идеальная мать. Ее переполняли нежность и потребность отдавать себя каждому, кто нуждался – не важно, в чем, будь то ее деньги, ее время, ее одежда, ее сочувствие, ее понимание, ее дружба, ее внимание или ее любовь. Она становилась матерью первому встречному. Она любила мужчин, это верно. Но и женщин тоже,