Библию Сисси искала дольше, зато обошлась она дешевле. Если совсем честно, то даром. На первой странице было написано имя «Гедеон»[11].
Через несколько дней после покупки Шекспира Сисси проснулась утром в тихой семейной гостинице и толкнула локтем очередного любовника, с которым провела здесь ночь.
– Джон! – Она называла его Джон, хотя его звали Чарли. – А что за книга лежит на комоде?
– Библия.
– Протестантская?
– Да.
– Я хочу стащить ее.
– Давай. Для этого ее сюда и положили.
– Нет!
– Да!
– Ты не шутишь?
– Не шучу. Люди крадут Библию, потом читают, встают на пусть истинный и раскаиваются в своем поступке. Они возвращают ее обратно и покупают новую, а другие люди снова крадут, читают и встают на путь истинный. В общем, фирма, которая печатает Библии, не остается внакладе.
– Ну, на этот раз они не получат свою Библию обратно.
Сисси завернула Библию в гостиничное полотенце, которое собиралась прихватить заодно.
– Стой! – Джон по имени Чарли испугался. – Вдруг ты прочтешь Библию и встанешь на путь истинный, тогда мне придется жить со своей женой.
Он вздрогнул от этой мысли и обнял Сисси.
– Поклянись, что ты не встанешь на путь истинный.
– Не встану.
– Откуда ты знаешь?
– Я никогда не слушаюсь чужих слов, к тому же я не умею читать. А что хорошо, что плохо – я чую нутром. Если мне плохо, значит, это дело плохое. Если мне хорошо, значит, дело хорошее. Когда я с тобой, мне хорошо.
Она крепко обняла его и поцеловала в ухо.
– Я очень хочу, чтобы мы поженились, – сказал он.
– Я тоже, Джон. Но давай не будем спешить. Подождем немного, – честно ответила она.
– Ведь я женат, а эта чертова католическая религия не признает развода.
– Я тоже не признаю развода, – сказала Сисси, которая всегда выходила замуж, не утруждая себя разводом.
– Знаешь что, Сисси?
– Что?
– У тебя золотое сердце.
– Ты не шутишь?
– Не шучу.
Он посмотрел, как она потянулась за алыми подвязками, чтобы пристегнуть тончайшие чулки, которые уже успела надеть на стройные ноги, и вдруг взмолился:
– Давай поцелуемся!
– Хватит ли нам времени? – практично поинтересовалась она. Но все же сняла чулки.
Так