Но честно говоря, мне еще хотелось произвести впечатление и на отца. Он знал, что я жуткая трусиха, и я думала, что он заметит и скажет что-то вроде: «Ух ты, Эми… ты влезла на горку, как круто». Ему нравились всякие штуки типа прыжков с парашютом – и кстати, став постарше, я таки прыгнула в надежде его впечатлить, хотя каждая секунда этого мероприятия вызывала у меня отвращение… И вот мы встали в длинную очередь, которая, казалось мне, двигалась слишком быстро. Я слегка сгорбилась, надеясь, что не пройду ограничение по росту, но – нет, невезуха. Я все еще надеялась, что горку закроют на весь день, как раз, когда подойдет наша очередь, или что парк закроют из-за пропавшего ребенка. Там тысячи детей. Что, ни один не мог потеряться? Но увы, нет, подошла наша очередь.
– Хотите сесть в первый вагончик? – спросил парнишка, ведавший аттракционом; на вид ему было лет шесть.
– ДА! – завопила Ким.
Я посмотрела на папу, который – скорее всего, не без сарказма – показывал мне большой палец.
– Ага, – отозвалась я, хотя Ким уже запрыгнула на переднее сиденье.
– Пригляжу за вами, девчонки! – с упоением сказал паренек.
Мы помахали папе, когда поднимались на Гору Самоубийц, или как там называлась эта горка.
Я немногое помню из дальнейших двух минут – но вагончик, наконец, остановился, и я открыла глаза. Единственный плюс был в том, что я не пострадала физически, а еще это был отличный повод поупражняться в отстранении от самой себя – мы с братом и сестрой к подростковому возрасту научились этому в совершенстве. Мы вылезли. Ким была в восторге. Она прекрасно провела время.
Я не могу говорить за других маньяков с того аттракциона, но для меня американские горки стали источником травмы. Когда я шла вниз по пандусу, мне казалось, что у его подножия должен стоять президент, чтобы вручить мне медаль за доблесть. Но медали не было; только папа, который нам улыбался.
– Очереди нет! – закричала Ким. – Давай еще разок!
И мы покатились, а потом еще и еще. Каждый раз папа подбадривал нас, крича снизу. Мы, наверное, проехались на этой штуке раз пять, когда, остановившись, увидели, что его нет.
– Где папа? – спросила Ким.
– Наверное, пошел за конфетами, или еще что, – предположила я.
Пока мы его ждали, мы прокатились еще раз, и еще, и еще. После двенадцатого раза я почувствовала, что уже совсем готова пойти на пиратский корабль – он был главным приключением, которого я ждала. Ким рвалась прокатиться еще, но мне нужно было остановиться. Я подумала, что хорошо бы передохнуть и когда-нибудь, может быть, завести детей, и еще я была уверена, что папа будет нас ждать, когда закончит то, чем занят… кстати, а чем он занят?
В то время я еще не поняла, какой у меня смешной папа. Большая часть того, что он делал или говорил, просто пролетала мимо меня – да и мимо всех, если на то пошло. Его юмор был