– Что это ты Феденька, отец родной, взглядом чайник буравишь? – поинтересовался Лютиков.
– Выключатель у чайника поломался, – вздохнул, сержант, и поставил чайник на стол, – шеф взялся его починить и совсем доломал.
– Нехорошо Феденька, – укоризненно покачал головой Лютиков, – кажется, ты уже должен был понять, что Евгению Павловичу ничего в руки давать нельзя, ибо у него всё в руках горит. Вот и чайник сгорел.
– Как же не дашь, он же начальство! – развёл руками Феденька и покосился взглядом на дверь с табличкой: «Начальник отделения полиции «Чуваки» подполковник полиции Лошак Е.П.».
– А ты в следующий раз, когда он возьмётся что-либо починить, не давай ему, – наставлял сержанта Лютиков, – объясни, что его обязанность руководить и думать, а руками и ногами работать будем мы, его подчинённые.
Пока этот интересный диалог происходил в коридоре, в кабинете главный полицейский Чуваков, разглядывал себя в зеркало встроенное в дверцу шкафа. Одет Лошак был в форменную полицейскую рубашку, в наплечной кобуре с пистолетом. Водрузив на нос солнцезащитные очки типа «коп», Лошак выхватил пистолет и, держа его двумя руками, целясь в своё отражение в зеркале, тихо произнёс:
– Стоять полиция! Руки в гору!
Затем сунул пистолет обратно в кобуру, надел фуражку и стал рассматривать себя в зеркале. По всей вероятности видом своим Лошак оказался крайне доволен, ибо гордо произнёс:
– Шериф, настоящий шериф!
Раздался стук в дверь и Лошак вынужден был прекратить собственное созерцание. Он отправился к рабочему столу, предварительно положив фуражку и очки в шкаф. Вошёл Лютиков и сказал:
– Евгений Павлович, мы с вами в два часа, договаривались зайти к главе поселковой администрации, – сказал он.
Пока полицейские направляются в поселковую администрацию, хочу сказать немного о главе нашей администрации, или по новому, мэре Чуваков Женьке Штерне. Он бывший мой одноклассник. Мы даже корешились с ним, но в десятом классе, стали ухаживать за одной девчонкой и дружбе нашей пришёл конец. Кстати девчонка эта после школы уехала в город и вышла там замуж за какого-то маляра. Женька, окончив школу, отправился в Казань и поступил в институт. Там он связался с братвой, лет десять бандитствовал в Казани и Москве, а потом сел в тюрьму. Отсидев срок, он вернулся к нам в Чуваки с деньгами. Выкупил местный консервный завод, и несколько лет назад стал мэром Чуваков.
Штерн сидел в своём кабинете с главным врачом нашей больницы Алиной Мингазовной Кац. Необходимо сказать, что Женька много сил и старания приложил, что бы наша поликлиника ни развалилась, и не разбежался бы оттуда медперсонал. Более того, даже пробил стационар для Чуваков. Облздрав делал неоднократные попытки урезать ставки врачей-специалистов, но Женька как-то ухитрялся отбивать все эти атаки.
– Ну что Алина Мингазовна, врачей мы и в этот раз отстояли,– радостно потирая руки, говорил Штерн,– не сократят