Геракл недовольно приостановил своё поступательное движение.
– Эврисфей, уйди с дороги! Не мешай гулять.
Хозяин кота пугливо попятился.
– Есть дело!
Геракл остановился. Его дубина гулко стукнулась о мостовую.
– Какое ещё дело?
Эврисфей обрадовался тому, что Геракл снизошёл до внимания к его персоне.
– Ты слышал о немейском льве?
Лицо Геракла оставалось безучастным.
– Ну?
Эврисфей патетически воскликнул:
– Этот зверь скоро съест всех овец!
В ответ, на яркий возглас Эврисфея, прозвучал флегматичный ответ:
– Пусть ест, раз голоден.
Эврисфей вздёрнул вверх руки, призывая, в свидетели, небеса.
– Он съел моего кота!
Геракл спокойно ответил:
– Заведёшь нового.
Эврисфей вскричал в притворном отчаянии:
– Он съест меня!
Геракл усмехнулся:
– Давно пора. Не будешь приставать.
И тут хитромудрый Эврисфей уяснил для себя, что с этого бока Геракла не пробить. Чувство глубокой социальной ответственности в нём пока ещё не проснулось. Следовало срочно поменять вектор психологической атаки. Неоперившееся, болезненное самолюбие юного переростка – вот та болевая точка, на которую надобно давить. Поползновения на себя, любимого он уж точно не потерпит!
– А если он съест тебя?
Геракл мгновенно встрепенулся:
– Меня? Никогда!
Эврисфей понял, что нащупал нужную жилку. Он недоверчиво выпятил нижнюю губу:
– Интересно, а почему это? Всех съест, а тебя нет? Так не бывает. Съест и тебя. Обязательно съест!
Геракл гордо вскинул голову:
– Я не позволю!
Обнадёжившись реакцией наивного детины, хитрый Эврисфей, втихаря, бросил пробный камень.
– А сразиться с ним не слабо?
Детина равнодушно ответил:
– Кому надо, тот пусть и сражается.
Но, Эврисфей продолжал гнуть свою линию.
– С ним не справится ни один охотник.
Скорбно покряхтев, добавил:
– Даже много охотников!
Геракл развёл руками.
– А я тут причём?
Эврисфей доверительно расширил свои ассиметричные глаза.
– Ты? Ты самый сильный. Только ты справишься с этим животным!
Геракл равнодушно отвернулся.
– Не хочу!
Тогда прилипчивый Эврисфей надавил на болевую точку гераклового самолюбия посильнее.
– Никак, боишься?
Геракл с негодованием отверг предположение Эврисфея
– Ещё чего!
Давление на болевую точку продолжилось:
– Нет, ты боишься!
Геракл выпрямился, как испанский гранд.
– Я ничего не боюсь!
Последовало ехидное:
– Кроме немейского льва!
Геракл