Помню Петро – его сын, поймал целую семью лисят уже больших их держали в загородке из слег10. Мы пацаны кормили их. Лисята были злые, на еду выбегали не сразу, но постепенно привыкали и после ели при людях, ворчали, а глаза блестели, как у волчат. Когда они уже подросли и к осени сменили шкурку на зиму их продали или поубивали на шкурки.
Время на границе было неспокойное, часто нападали хунхузы на хозяев и однажды ночью пришли к нашему бараку и напали. Но у нащих было оружие и от них кое-как отбились. Все же было убито несколько мужиков: Иван Новиченко, Михаил Димов и еще кто-то – фамилии я не помню. Помогли и сиряки11.
Жить дальше становилось опасно и надо было срочно уходить от границы. Весной 1932 г. Хозяином-китайцем был снаряжен отряд с опиумом, который он отправлял в Фукдин для сбыта и нам посоветовали идти с ними – это было безопаснее, да и они хорошо знали дорогу.
Наши стали готовиться к переходу. Отец променял у китайца-крестьянина коня за поперечную пилу и машинку для стрижки волос, доплатив немного денег. И в один из дней двинулись в поход. Шел 1932 год, Сунгари вышла из берегов и затопила все поймы, поля. Наводнение было небывалое за многие годы, по рассказам сторожил-китайцев, но это не страшило отряд и человек сто китайцев, груженые провизией и опиумом двинулись в поход. Первые дни шли по сухому, на третий день открылось море воды. Вода разлилась на сотни километров, проселочная дорога выделялась между трав и затопленного леса на низких реках. Лошади были две, у начальника отряда и у нас, остальные шли пешком, да и на нашем «Сивке» – так звали лошадь, ехали только мы ребятишки. На спине лежал ватный матрас, привязанный веревкой, а на нем помещались я и Толик. Федя и Тоня тоже шли пешком, по сухой дороге. Конь шел хорошо, но стоило попасть в кочки, он ложился и его с трудом сгоняли. Мы при падении его кричали, нас подхватывали отец и мать. Толька садился на котомку матери, а я на отца и шествие продолжалось. Были такие случаи, когда водой шли по 4-5 часов, самая маленькая глубина по колено, а было что и шли вплавь, картина была не из приятных. Ночевал на небольших незатопленных рёлках, заросших небольшим дубняком. Все люди не помещались на рёлке-островке и солдаты-сиряки забирались на деревья и там дремали до рассвета. Как только начинало светать отправлялись дальше спускаясь опять в воду на целый день.
Тяжело было идти китайцам носильщикам, которые курили опиум, им это было необходимо, они сильно слабели от ходьбы, отставали от отряда и когда за ними возвращались, то некоторые уже умирали или тонули в воде, присев предварительно на кочку или пень. Тогда у них забирали поклажу, а их бросали, вытащат на сухое и присыпят землей или кустами. Здесь они и находили свой последний незавидный конец.
До сих пор не забылся такой дорожный инцидент. Отряд шел по дороге из гравия, мы беженцы шли позади отряда и вот я шел по бровке дороги и стал всхлипывать, готов вот-вот