Ребятишки радовались когда от голода сдохла лошадь, все кричали в один голос – «Ура, ура!!!! Мы получим по 100 грамм конины!!». И точно, коня ободрали, обрезали мясо, детям давали по сто грамм мякоти, а взрослым – что придется: голые кости, кишки и т.д. – но это уже был праздник.
Работающим перевыполняющим норму тоже добавляли пайки, а детям которым было свыше 5 лет обязаны были собирать с поваленного леса шишки с елки, пихты, сосны и кто собирал свыше 5 кг за день, тому тоже увеличивали паек и давали даже сахар, когда он имелся. У нас собирали шишки Тоня и Федя, я пытался несколько раз ходить с ними, но снег был глубокий и мороз не давали долго ходить, да и притом мне шел всего третий год. Тоня и Федя притаскивали меня из леса и ругали, что больше не пойдешь с нами. Словом, я был для них помехой, только падал да плакал, жалуясь на большой снег. Одежды не было, рваные валенки одни на всех и драные телогрейки. Мать моталась, уставала. По вечерам бабы собирались, разговаривали полушепотом и плакали. Жизнь была мучительно тяжелая, от тифа умирали ежедневно, могилы копали в мерзлой земле сразу на несколько мертвецов, хоронили без гробов, кое-кто из женщин сколачивал ящик, а обычно давали в рванье и хоронили. Было жутко и после каждых похорон наступало уныние, горечь, слезы, за что только карался народ, особенно женщины и дети. В чем заключалась их вина, трудно было представить.
Люди ходили унылые голодные, друг с другом не разговаривали, боясь друг друга. Люд был разный, помню, один или два барака были заселены самарами. Откуда их сюда привезли – я в то время не понимал. Говорили они как-то интересно – окали и любили пить чай, хотя он был из шульты3.
Было много украинцев и белорусов и других национальностей. Их всех постигла жестокая голодная и беспощадная и безответственная жизнь со стороны тех, кто ей руководил и управлял. Кто наносил этому вред, вряд ли знают по сей день….
Многие делали побеги, которым удавалось, сумели дожить до сих дней. А кто попадался, его возвращали и тут уже жизнь не могла больше существовать, тяжелые непосильные для человека условия, голод, мор и люди прощались с жизнью. Сколько их погибло в те времена по всей земле, родной России. Кто-то, конечно, знал, но с истечением большого времени, для них все забыто и уже не интересует прошедшее. Шла революция, ломались времена, ломались характеры людей, их бытность, ведь предел насилия обязательно сломит его и погубит навсегда, если судьба бессильного зависит от какой-то неимоверной предельной силы.
Мать вечерами после работы не спала, о чем-то все думала, а иногда тихонечко, чтобы не разбудить нас плакала, пока её не смаривал сон. После много лет спустя она говорила – «Что плакала и думала о том как спасти жизнь, спасти себя и нас от неминуемой голодной и холодной жестокой, ни в чем неповинной смерти. И решение было одно – сделать побег – но как?» И вот, однажды, повстречала она знакомого солдата из соседней деревни, он тоже