When your sweet issue your sweet form should bear.
Who lets so fair a house fall to decay,
Which husbandry in honour might uphold
Against the stormy gusts of winter’s day
And barren rage of death’s eternal cold?
O, none but unthrifts: dear my love, you know
You had a father, let your son say so.
Ты нынче бесподобен, как ты есть,
В рассвете сил любовь ты возбуждаешь.
Но зная что тебе не вечно цвесть,
Зачем себя никак не продолжаешь?
И если красоты что одолжил,
Не можешь осознать предназначенье,
То почему себя не повторил?
Твое потомство даст тебе решенье.
Кто вотчины не сохранит своей,
И не поддержит в ней статьи доходной,
Назло порывам шквальным зимних дней,
Дыханью смерти мрачной и бесплодной?
О нет, мой друг, не стоит думать даже —
Ты знал отца, пусть сын твой, то же скажет.
Sonnet 14
Not from the stars do I my judgement pluck,
And yet methinks I have astronomy,
But not to tell of good or evil luck,
Of plagues, of dearths, or seasons’ quality;
Nor can I fortune to brief minutes tell,
Pointing to each his thunder, rain and wind,
Or say with princes if it shall go well
By oft predict that I in heaven find:
But from thine eyes my knowledge I derive,
And, constant stars, in them I read such art
As truth and beauty shall together thrive
If from thy self to store thou wouldst convert:
Or else of thee this I prognosticate,
Thy end is truth’s and beauty’s doom and date.
По звёздам я сужденья не веду,
Но предсказатель в общем неплохой.
Не то чтоб я предсказывал судьбу,
Чуму и голод, и в погоде сбой.
Не предскажу я ветры и дожди,
И дату предстоящих холодов.
Насколько будут славными цари,
Предсказывать я тоже не готов.
Но знанье я извлёк в твоих очах,
В них звёзды предсказанье мне несут —
Лишь правда с красотой повергнут прах!
В твоих потомках вместе пусть цветут.
А нет, так я пророчество открою —
Умрёшь и ты, и правда с красотою.
Sonnet 15
When I consider every thing that grows
Holds in perfection but a little moment,
That this huge stage presenteth nought but shows
Whereon the stars in secret influence comment;
When I perceive that men as plants increase,
Cheered and checked even by the selfsame sky,
Vaunt in their youthful sap, at height decrease,
And wear their brave state out of memory:
Then the conceit of this inconstant stay
Sets you most rich in youth before my sight,
Where wasteful Time debateth with Decay
To change your day of youth to sullied night,
And all in war with Time for love of you,
As he takes from you, I ingraft you new.
Когда я зрю природы пышный рост,
Расцвет чей совершенен лишь мгновенья,
Что жизнь – спектакль, с ответом на вопрос,
Что Звезды нам несут своим свеченьем;
Когда я вижу всход людей как трав,
Что продиктован волей Рока свыше.
Как сок младой, на пике исчерпав,
Лишь прошлым ум с годами только дышит;
Тогда, тщеславьем, праздностью полна,
Видна мне жизнь твоя. Без сожаленья,
В ней спорит с тленом тщетно красота,
Дни юности сменяя тьмой забвенья.
Знай – Время заберет тебя у всех!
Но жизнь продлит привитый мной побег.
Sonnet 16
But