Ещё одним запретным, а потому и сладким местом для ребят, был посёлок Быково, который тогда называли почему-то «Заготскот». Причиной запрета являлась туберкулёзная больница, организованная в посёлке в несохранившемся здании недалеко от шоссейной дороги. Рассказы взрослых, призванные отвадить нас от «страшной» больницы, где лечились воры, бандиты и убийцы, не вылезающие из тюрем, только подогревали наш естественный интерес и желание посмотреть своими глазами на этих монстров. В конце концов интерес пересилил запрет. Человек десять отчаянных мальчишек, не жалея ног, отправились в пятикилометровый поход. Соблюдая все меры предосторожности, мы шли по дороге, затем свернули в лес и под его покровом приблизились к зданию больницы. Нас ждало глубокое разочарование. По территории больницы ходили и сидели на скамейках обыкновенные мужики в больничных пижамах, ни чем не отличавшиеся от пациентов любой другой клиники. Мы не могли тогда понять, что взрослые беспокоились о нашем здоровье, что туберкулёз – страшное заразное заболевание.
Нужно отвлечься от детских впечатлений и описать те изменения посёлка за десять лет 50-х годов, что сохранила память. Ведь даже внешне от ушедшего времени почти ничего не сохранилось. Да и шоссейные дороги, оставшиеся от финнов, были совсем не похожи на нынешние. Они были вполовину у́же и лишены асфальтового покрытия. Зато километровые столбы представляли собой гранитные, грубо отёсанные, квадратные тумбы высотой более метра, на лицевой стороне которых, обращённой к полотну дороги, находился отшлифованный квадрат с отпечатанной светло-синей краской цифрой, показывающая расстояние до населённого пункта. Да и сами дороги впоследствии были расширены, спрямлены и лишены горок, резких перепадов по высоте. Когда впервые, где-то в середине 50-х, пошли первые рейсовые автобусы, то при переезде от железнодорожной станции до «Второй фермы» детские головы не выдерживали бесконечных горок и поворотов. Я умудрялся стошнить два-три раза в бумажные пакетики, заботливо приготовленные мамой в дорогу.
Посёлок не имел централизованной электрической сети, а местная, проведённая тоже в эти годы, подавала электричество в редкие вечерние часы. Генератор был установлен, если не изменяет память, где-то в районе бывших совхозных мастерских на берегу Вуоксы. И если встать на мосту «Второй фермы», по реке был отчётливо слышен характерный тарахтящий звук двигателя. Можно было прекращать дневные игры и идти домой почитать при свете «лампочки Ильича» книгу и укладываться спать после того, как генератор