Всем беднягу будет жалко: в эку темень с багажом!
И глупа его товарка! Ладно, ну его с ножом!
Эх ты жизнь, не знаем сами, в чем твой смысл и в чем твой сказ,
И философ, как Сусанин, в дебри вновь заводит нас.
Певчих птиц не слушать, в парки не ходить…
Певчих птиц не слушать, в парки не ходить,
Глупостями душу чтоб не бередить,
Выйти из подъезда в ближний гастроном,
«От Москвы до Бреста…» подкрепить вином.
Холодно в квартире, страшно на Земле,
Как мишени в тире, банки на столе.
Чашки, помидоры, пачка сигарет –
И на водку скорый молодой сосед.
Вспоминать не надо юность, что прошла,
Ночи Сталинграда, прошлые дела:
Там еще мальчишкой я смотрел, как влет
Лупит по людишкам глупый пулемет.
Что ж, приказ – приказу ты не прекословь,
Убивай – и сразу, да родную кровь,
Кто же мог подумать, что среди ворья
Будет и сестричка старшая моя.
Знал же, что на фронте, знал, что где-то там…
Хватит. Все. Увольте. Наливай, братан, –
Выпьем за Победу, за рабочий класс…
Как сосед соседу: «Презирают нас…».
Маленький, маленький, маленький…
Маленький, маленький, маленький,
Серенький, серенький дождик
Высыпал, высыпал, высыпал,
Капли свои на асфальт.
Чудненько, чудненько, чудненько!
Вряд ли, все это поможет
Поздней последней и слабенькой,
Вмиг поседевшей траве.
Красные, красные, красные,
Желтые, желтые, желтые –
Души раскиданы листьями –
Кистями срубленных рук.
Мы в невозможность закованы,
Мы в невозвратность отправлены.
Дождь свои сети развешивает,
Как паутину – паук.
Искусство
Свободным росчерком графита
Изобразить в один присест
Испуг в глазах у неофита,
Печаль давно забытых мест.
И эти малые картинки
Повесить вдруг над полотном –
Портретом царственной грузинки
В наряде красочном цветном.
Пойди, узнай, что здесь весомей,
Что ближе к сердцу, разбери…
Искусство, в сущности, – феномен,
И тайна прячется внутри
Азарта твоего, художник,
В той непонятной пестроте,
Когда и солнышко, и дождик,
Вдруг проступают на холсте,
Как будто, в истину, живые…
И плачут капли дождевые,
И всходит солнце в темноте!
Человек
И, будто под стеклом, усталый человек
Ощупывает воздух, задыхаясь.
И так всю жизнь – его короткий век,
Не ведая, юродствуя и каясь.
Смотри же на него, мой Бог, издалека,
Дразни