У двери дома Рут порылась в сумочке в поисках ключа, потом неожиданно взглянула на Мюррея и сказала:
– Знаешь, что-то все-таки есть в этом фрейдистском взгляде. Я говорю о забывании того, что подсознательно хочешь забыть. С тем, что я хотела сказать тебе на вечеринке, произошло это самое. Я только что вспомнила, что это было.
– Превосходно. Но если не хочешь об этом говорить…
– Нет, как раз хочу. О том, как повела себя, когда ты в последний раз подвозил меня домой. Потом я сожалела об этом, но не знала, как извиниться. Хотела позвонить тебе, но всякий раз, когда поднимала трубку, задумывалась, что сказать, и клала ее. Думаю, именно это произошло, когда я увидела тебя на вечеринке. Начала я отлично, а потом при первой же возможности у меня началось некое забытье. Но сейчас, слава Богу, я не в забытьи, так что могут сказать, что в тот раз я вела себя плохо и должна перед тобой извиниться.
Холодный ветер обрушился на Мюррея, погнал сухую листву по его ступням, но он стоял, глядя на Рут, согретый чудесным ускорением бега крови по жилам.
– Странно то, – сказал он, – что со мной было то же самое. Я думал, это моя вина.
– Нет, твоей вины не было.
– Тогда что это было?
– Не знаю. – Они говорили приглушенными из-за позднего времени голосами, стояли в дверях вплотную друг к другу, и проходившая мимо пара посмотрела на них с любопытством. Рут подождала, чтобы они прошли, а потом сказала с легким раздражением: – Наверное, я боялась. Какая разница?
– Никакой, если не боишься теперь. Боишься?
– Да.
– Меня?
– Да. О, не знаю. Почему все, что я говорю, ты принимаешь совершенно всерьез? Я сказала тебе, что это напоминает Вальпургиеву ночь; все перепуталось. И я много выпила. Это заметно, правда?
Мюррей положил руки ей на плечи и очень мягко встряхнул ее.
– Ты в самом деле боишься меня?
– О, пожалуйста, – сказала она, но не попыталась высвободиться из его рук, как он ожидал того.
– Боишься? – настаивал он.
– Нет.
– Отлично. В таком случае, когда я увижу тебя снова?
– Это недопустимо! – встревоженно сказала она. – То есть не таким образом, будто мы встречаемся. Не понимаешь?
– Вторник меня прекрасно устроит, – сказал Мюррей. – На вторую половину дня у меня ничего не намечено, поэтому я могу