Мюррей посмотрел и понял, что он имел в виду Рут, которая, хмуро сдвинув брови, внимательно слушала разглагольствования О’Мирага.
– Очень хорошенькая, – промолвил он.
– О, у вас есть дар слова, – сказал Чипмен. – Друг мой, она не просто очень хорошенькая. Она способна расшевелить даже остолопов, ездящих в кинотеатры для автомобилистов. Я наблюдаю за ней все время…
– Знаю, дорогой, – сказала его жена.
– …и мой проницательный взгляд продюсера говорит мне, что тут открываются перспективы для всех причастных. Как можно выглядеть примулой на речном берегу и при этом излучать флюиды тигровой лилии, я понятия не имею, но оставляю это для ее психоаналитика. Меня интересуют только эти флюиды. Ощущаете их?
– Очень явственно, – ответил Мюррей. Ему пришло на ум, что Чипмен, хоть и непредсказуемый, может смягчить коллизию, когда будет представлен Рут. – Хотите познакомиться с ней?
– Еще бы, – с готовностью сказал Чипмен. И удивленно обратился к жене: – Как тебе нравится? Он знает ее и стоит здесь, убивая время с нами. Видела когда-нибудь такую выдержку?
– С тех пор, как знаю тебя, нет, – ответила Ханна Чипмен.
Окружавшие Рут поклонники уже разошлись, оставив с ней одного О’Мирага. Он был недоволен приближением новых людей, и Мюррея это не удивило. Удивил его характер приветствия Рут. Рука ее была теплой, отзывчивой, голос вполне дружелюбным.
– Очень рада, что ты подошел, – сказала она с горячностью. – Я хотела кое-что сказать тебе.
Помня о ее панике при последнем расставании, Мюррей ожидал чего угодно, только не этого. Потом обратил внимание на ее раскрасневшиеся щеки, блестящие глаза, пустой стакан в ее руке и понял, что это действие взрывных мартини Диди. Было ясно, что они действуют и на О’Мирага, но иначе.
– Киношники, – сказал с ненавистью О’Мираг после того, как были сделаны представления. Сурово уставился на Чипмена: – А-а, здесь кровавые наемники искусств. Стервятники культуры.
– Прошу вас, – сказал Чипмен. – Я стараюсь скрывать это от жены. Вы что, хотите поставить меня перед ней в неловкое положение?
Жена ободряюще похлопала его по плечу.
– Выбрось это из головы, дорогой, – посоветовала она. – Ты будешь прекрасным удачливым наемником. Мне это понравится.
– Не сомневаюсь, – злобно ответил Чипмен. – Суккуб ты. Или инкуб?[31]
– Суккуб, – сказала Рут. – Знаешь что-нибудь об Эдуарде Первом? – спросила она Мюррея. – О Плантагенете?[32]
– Только то, что читал в газетах, – признался Мюррей, ошеломленный этим переходом. Взял стакан из ее вялой руки. – Сколько таких уже выпила?
– О, два или три, – беззаботно ответила Рут. – Мы спорили об Эдуарде. О’Мираг планирует долгую работу об убийстве кельтских бардов, устроить которое якобы приказал Эдуард, а я говорила ему, что эта легенда подвергнута сомнению давным-давно. Она такая же ложная, как весь вздор о Ричарде Третьем.
– Я