– Я стихи написал на эту тему.… Его так и не нашли?
– Нет, его нашли, но его замучили. А икону не нашли. Есть такая версия, не знаю, насколько она обоснована, что он, предчувствуя, отдал её кому-то из своих друзей. Если это так – то это хорошо. Видимо, им сказали – вы хотите, как Муньос? Тогда давайте, объединяйтесь.
– Спасибо. Еще несколько коротких вопросов. Как Вы относитесь к поэзии Айги?
– Дело в том, что он много писал на своём языке.
– Он писал на чувашском языке?
– Да, на чувашском. И поэтому мы не можем много судить о нём.
– Я думал, что он много писал на русском.
– Нет, на чувашском.
– Вы общались с Сапгиром?
– Да, немного, но общался. Сапгир, Холин, но это было далеко от нас в творческом смысле.
– Скажите, такие поэты, которые формировались вместе с Вами – Кривулин, Бродский……
– Я Бродского не люблю
– Почему? Он Вас любил.
– Да, любил. Могу сказать, почему. Бродский поэт малых форм. Вот его «На Васильевский остров я приду умирать» – хорошо. А когда он начинает замахиваться на всевозможные огромные полотна, он не владеет ни образом, ничем. Недавно я смотрел документальный фильм о немецких актрисах, которые играли во времена Геббельса.
– Да, да.
– Видели? Обратите внимание, там та актриса, которая играла в фильме «Дорога на эшафот», и там же стихотворение Бродского приводится.
– Да что Вы! Я не обратил внимание.
– «Топ-топ на эшафот». В морду бьют за такие вещи – топ-топ на эшафот. Я расскажу объективно. Есть такой журнал «Вестник РХД» французский. И я вижу – подборка Бродского. Смотрю – замечательные стихи. А я, оказывается, ошибся страницей, совершенно неизвестная петербургская поэтесса – прекрасные стихи. А у Бродского ничего хорошего. Слышу по радио недавно его поэму. Дело в том, что когда ты читаешь стихи, ты должен отключить голову. Они сами должны входить. От читателя не требуется, чтобы он начинал размышлять. Это не философия, стихи. И вот я слышу: «Механический слон подымает хобот» (так Бродский читает). Что это? Землеройная машина? Что это такое? Кто это поднимает хобот? Землеройная машина, мне кажется. А это танк. Ствол танка – это хобот. Но это к поэзии не имеет никакого отношения. Я, может быть, на него узко смотрю, но я Бродского не люблю.
– А такой поэт как Кривулин?
– Я его плохо знаю.
– Найман, Евтушенко?
– Найман – это мой друг. Евтушенко я не люблю. Наймана люблю как друга. У него, вообще, самое лучшее стихотворение: «Я купил сынишке глобус, сел в натолканный автобус, и с тех пор считает сын, что Земля не шар, а блин». Мне оно