и их хлипкие пятки
отрываются,
а чек просрочен
последыши, выпавшие из окраин рабочих,
из детоносных борщей трудового последнего дня.
кто-то ищет, из кого вывалиться в час наступающей ночи —
не из меня.
сгоревшие Бобруйска гостиницы
сгоревшие евреи Освенцима
неотомщены
а (кому какие за стенами снятся сны?)
соседи, как говорится….
а кто-то ищет вывалиться в час наступающей ночи
в час наступающей полночи созреть дотла
…и рука, продолжив в воздухе жесты твоей руки, —
бабкина пряжа, психоделичные половики —
возле каждой подъездной клетки.
Возле каждой подъездной клетки —
гол, забитый в рот твоего горлА
а как горела в дачной печи лиственниц ветвь
никому не услышать
никому не подсмотреть.
как мы крали соседского сада яблоки чтобы сварить компот
как кусали чтобы мужчин сгноить
чтобы адамом в евин айвовый рот
боли свои излить
никому не услышать, никому не подсмотреть,
как проглатывает за верстою версту
пожар
никому не услышать, никому не подсмотреть,
как преют ноги в дерматиновых башмаках
как на склонах у Подниколья горит по весне трава
цикл_Беларусь
ветер ворвался в дом дом дом в щели проник
глазами-льдом мальчик стеклу синий обвал приник
гнутся хлеба ба ба бабы в полях втянув животы поют
в этих краях перелётные птицы гнёзда не вьют
скошены травы, промёрзла в мясо нога журавля
и журавля тонкошеей истоме в воде гнить
в стоптанной обуви грязью и слякотью через поля
к дому бежать но чистой воды не испить
комьями снег, травами сон, пустотами – высь
где-то мой дом, где-то мой сын, только не здесь
здесь только стынь, здесь только стон сон дым
комьями снег, кольями дом, травами сын
снится в снегах в сырости стен окон окно
бабой в полях, веей, пургой заметено
травами сон, сугробами сын в слякоть и грязь
в стоптанной обуви через поля к шее припасть
журавля
сколько воды пролилось сколько прививок привито
прививки привитые немного повыше локтя
нас всех объединяют, как позже – могильные плиты
и пихты над кладбищем всех объединят
объединят объедИнят объедут объедками
корнями деревьев выпотрошат кишкИ
так хочется братьями быть – быть птицами нынче редкими
и смотрю повыше локтя на метку руки
но баба в салоне орёт толстой кондукторше:
да вы кОрмитесь нашим хлебом, иначе сдохли бы с голоду!
а сама с завода, где утро встречает рупором,
как и все – скинув робы в утробе города
а потом под вечер всё небо сизое-сизое
голубиным