Фёдор Иванович припомнил слушателям слова философа Бертрана: случай – антитеза любого закона. И если кто утверждает, что исход события определяет случай – он просто признаётся, что не имеет представления, как этот исход определён.
– Понтёр якобы имеет стратегию, – говорил граф, – но на деле просто пытается обмануть непостижимую случайность – или переманить её на свою сторону. Кто знает, выходя к барьеру на дуэли, чей нынче случай? Дуэлянты меряются удачей; ты норовишь влепить другому пулю раньше и точнее, чем он влепит тебе. Так и понтёр всегда надеется, что его карта убьёт карту банкёра. Вот почему игра – чертовски, чертовски и ещё раз чертовски захватывающая штука!
Мужчины помолчали, обдумывая пылкую речь Фёдора Ивановича и смакуя отменные сигары, которыми угощал их князь NN. Тишину нарушил Огонь-Догановский.
– Я много наслышан о вас, граф, – сказал он и поднялся. – Вы, говорят, опасный соперник во всём, за что ни возьмётесь. Из пистолета стреляете превосходно. Фехтуете не хуже короля рапиры Севербека. На саблях рубитесь просто мастерски… Неудивительно, что игра так же близка вам, как и поединок. А о хладнокровии графа Толстого и у барьера, и за картами рассказывают совершенные чудеса. Так не угодно ли вам будет сыграть? Не в ломбер, а по-настоящему?
– Господа, господа, вы же знаете… – подал голос князь NN.
Его лучшие годы пришлись на царствование Екатерины Великой, которая запретила азартные игры. Конечно, порою князь тайком шалил в картишки, как и все в свете, однако внешние приличия старался соблюдать. Большая игра – дело серьёзное. К тому же по заведённому в столице порядку банкёр – всегда хозяин дома. А банковать противу закона в планы князя отнюдь не входило.
– Я люблю смотреть, когда играют. Игра занимает меня сильно, – признавался он, – но я не склонен жертвовать необходимым в надежде приобрести лишнее. Да и возраст…
– Само собой, князь, я приглашаю графа к себе, – учтиво кивнул хозяину Василий Семёнович.
– Могу ли я тоже воспользоваться вашим приглашением? – спросил Фёдор Петрович, но кузен положил тяжёлую руку на его плечо.
– Где уж нам, дуракам, чай пить, – начал он с любимой присказки. – Оставь, дорогой мой. Для большой игры в тебе маловато истинной веры. Отсюда и предрассудки твои: возвращаться – плохая примета, и баба плоха с пустым ведром, и чёрная кошка через дорогу… Игра не для тебя! Есть люди, которым роковая сила сулит неминуемый проигрыш. А с ней не поспоришь. Ты, брат, обречён. Начни с самим собой в карты играть – и то продуешься дотла!
Гости рассмеялись. Фёдор Петрович сконфузился – тем более что Фёдор Иванович был кругом прав.
– Так что же, граф, когда поедем? – спросил Огонь-Догановский.
– Немедля! – решительно потребовал Толстой, и они